Автор: ren
Описание заявки: ~phobia~
Пак Чонсу-центрик, никаких пейрингов.
Мелодия:
Итог: Джен, AU, songfic
От автора: я, как и всегда впрочем, сомневаюсь в попадании текста в смысл заявки. но надеюсь...
Your melodyВряд ли по этому городу можно точно определить время года: все становится ясно только по падающему на голову снегу или палящему солнцу. Но сегодня, 3 октября 2012 года, город словно замер на границе всех времен. Ни единого зеленого или алеющего листьями дерева, лишь камень стен и стада железных животных, подчиняющихся своему человеку. Все это нагоняет тоску, и в подреберье рождается глухое чувство одиночества; Чонсу оглядывается по сторонам и негромко вздыхает: что стало с городом? Что стало с его Сеулом?
Словно зомбированные, люди вокруг спешат по своим делам, торопятся, сбивая ноги о камни мостовой, и стараются как можно меньше соприкасаться с окружающими. Чонсу чувствует себя белой вороной, но привычно подстраивается по шаги толпы, позволяя утащить себя в переходы подземки, забывая, что когда-то давно он собирался бороться. Так просто все отпустить...
Вновь Чонсу выходит на поверхность на той же станции, проехав по кольцевой, кажется, два круга. После насыщенного электрического света солнце, укутанное тучами, кажется совсем блеклым. Чонсу даже не пытается прикрыть глаза, разглядывая изрядно побелевший диск, нависший над десятком темных многоэтажек.
В голову какого безумного архитектора пришли все эти идеи? Кто расчертил город безумными геометрическими узорами? Кажется, что весь его мир - это отражение в кривом зеркале, и Чонсу смотрит на свои ладони, надеясь заметить в себе эти искривления; ведь если он здесь искривлен, то по ту сторону зеркала обязательно существует настоящий, правильный Чонсу, и ему не требуется каждое утро подстраиваться под обстоятельства, брести с безликой толпой куда-то в неизвестность, чтобы потом раствориться в ночи никому не нужной фигурой, последней белой на черном поле шахматной доски. Шах и мат...
Чонсу сворачивает с главной улицы в переулки, надеясь, что людей здесь будет много меньше; от окружающей его вселенской тоски уже хочется удавиться.
Со стороны он похож на бродягу, бесцельно бредущего в неизвестном направлении, но в голове, словно заученный механизм, маршрут: 30 шагов по мостовой, поворот налево, до кофейни "Tom n toms", и после перекрестка прямо до огромного здания отеля "Park Hyatt", где его, кажется, уже заждались.
Каждый раз новые посетители отеля смотрят на него с неприязнью и готовы уже начать возмущаться по поводу того, что в таком месте не место бездомным, но Чонсу лишь скидывает старенький, потрепанный жизнью, плащ и, наконец, расправляет плечи. Здесь совсем другая жизнь, и хотя вряд ли эти набитые деньгами по самую макушку представители рода человеческого сильно отличаются от зомбированной толпы за окном, все же встретить живого человека в этих стенах чуть проще.
Чонсу точно знает, куда ему идти и где нужно повернуть, даже он довел свою жизнь до автоматизма, превращая себя в одного из толпы, с одним только отличием... его рояль всегда был его свободой. Чонсу никого не приветствует и не кланяется, представляясь, ему ни к чему лишнее внимание, и лишь краем глаза он замечает легкий кивок девушки, сидящей в глубине сцены. Кажется, сегодня она уже извелась, хотя Чонсу и опоздал на каких-то пять минут, но она ведь как открытая книга. Чонсу улыбается, ладонью оглаживая лакированную крышку древнего друга, позволяя тишине заполнить себя до отказа. В этих недолгих мгновениях туман расстилается по полу, окутывая присутствующих здесь людей; кто-то не обращает на него никакого внимания, кто-то удивленно оглядывается, ощущая в душе смутную тревогу, но несколько человек в зале обязательно улыбаются словно бы в ответ. А когда пальцы касаются клавиш, срывая с них первые звуки, каждый человек в ресторане замирает на мгновение и вздрагивает, чувствуя, что с души под порывами музыки слетают тяжелые цепи ежедневных проблем. В стенах ресторана на 13 этаже отеля "Park Hyatt" воцаряется новый, никому до этой минуты не ведомый, мир.
Чонсу не смотрит, как она играет, в его голове вместо прекрасной девушки совсем еще малышка, впервые взявшая в руки скрипку, робко удерживающая ту в паре сантиметров от пола. Он слышит, как изо дня в день ее игра становится идеальнее, превращая его соло в аккомпанемент, в огранку своей игре; Чонсу не противится: что бы ни случилось, сама мелодия, ее зарождение и ее смерть каждый раз принадлежат ему, и спутница лишь робко отходит в тень, позволяя Чонсу закончить свое волшебство.
Она прекрасно знает, когда ей вступить и когда закончить свою партию; он знает, что никогда в жизни она его не подведет и обязательно будет каждый день ждать в этом самом зале, чтобы на недолгих несколько минут пробудить мир и раскрасить его красками собственной мелодии.
Они плетут мелодию, вкладывая в каждую ноту свои чувства, срывая пелену невыплаканных слез и горьких обид, отдавая себя без остатка в пустоту чужих душ. Словно эта игра последняя и через мгновение они упадут на пол безвольными куклами, растратив слишком много самих себя. Но когда последние звуки затихают в тишине, они вдвоем покидают сцену, не дожидаясь оваций, прекрасно зная, что их не будет.
Чонсу привычно оглядывается на огромные окна 13-го этажа, уже выходя в огромные позолоченные двери отеля; на мгновение ему становится интересно, сколько же их… новых, в которых его музыка отыскала дорогу к сердцу, но ровно через секунду все проходит и, подхваченный безликой толпой, он исчезает в ближайшем подземном переходе. И лишь в пульсе города где-то вдалеке начинает биться его мелодия…