у него в организме недостаток гелия, рыжести и сумасшествия. (с)
Название: 9 кругов ада
Автор: Primmi
Пейринг: Чонсу/Хичоль, Канин/Чонсу, Кюхен/Хичоль.
Статус: В процессе
Примечание: хрень... пишется в сто лет по чайной ложке...
Ты должен был всего лишь извиниться. Подойти, крепко сжать в объятиях и поцеловать.Целовать, пока он не начнет стонать, сдаваясь твоим ласкам. Но ты же гордый, ты же не умеешь искренне любить. В твоей жизни всегда все было легко и просто… свалится как снег на голову и уйти, когда без тебя станет невозможно… теперь невозможно стало без него, вот только не он ушел, а ты сам его выставил за двери твоей жизни, уничтожая его, а вместе с тем и свое сердце.
Хичоль смотрел на их лидера, искренне пытаясь искоренить в себе эту боль и эту трепетную нежность, приходящую из ниоткуда в моменты, когда никто не мог видеть его взгляда, устремленного на Чонсу.
С момента той глупой ссоры прошло чуть больше недели. Никто уже и не помнил, что вообще послужило ее причиной, но между ними разверзлась такая пропасть, что на ее фоне Гранд Каньон казался небольшой выбоиной на дороге. И ни один из них даже не пытался это преодолеть. Слишком много любви, гордости и боли смешалось в этом клубке эмоций.
Так начинался их ад...
то что было написано давно... 1,2,3 круги ада
***
- Ребята, может хватит балду пинать? Неужели у вас совсем нет идей? - Менеджер уже полчаса распинался перед группой, надеясь выбить хоть что-то для нового сингла. Директор потребовал, чтобы это была песня, написанная самими ребятами, а они в голос посмеялись и занялись своими делами.
- Чонсу, ты лидер! Заставь их думать!
- Вряд ли я смогу что-то сделать с ними. Песни не пишутся просто потому, что вам так захотелось. Спрашивайте их сами. Только не как сейчас, а подойдите к кому-нибудь лично. Может и найдется что-то подходящее... если вы конечно не станете угрожать.
- Хичоль! - не став раздумывать над словами Чонсу долго, менеджер обратился к первому же, кто попался ему на глаза. Плечи Чонсу окаменели, но сделав над собой усилие, парень спрятал взгляд в книгу и усиленно принялся читать одну и ту же фразу. - Нам нужен хит. Ты ведь всегда был генератором идей!
- Прости, я выдохся. Несколько ночей не спал.
- Раньше именно в таком состоянии ты и выдавал самые интересные идеи, - непонятно зачем вклинился Чонсу. И сразу же начал жалеть об этом -он должен был читать.Читать, а не слушать, что скажет Хичоль.
- Не знаю... - пожал плечами Хичоль. Он словно бы и не обратил внимания, что с ним впервые за долгое время заговорил Чонсу. - Может раньше секс и был скучен, вот в голову и успевали приходить идеи насчет шоу. Сейчас же она мне просто не оставляет сил, какие уж тут идеи...
Хичоль бросил взгляд на Чонсу, и вся его бравада, весь облик независимого подонка были посланы к черту. Лидера трясло. И он поспешил скрыться в своей комнате, пока никто не заметил его излишнюю заинтересованность в личной жизни бывшего парня.
До того как Хичоль успел броситься за ним, его остановил Шивон. Подняв на него взгляд, Хичоль встретился с молчаливой ненавистью, которой полнились глаза парня. Было очевидно, что Шивону было противно такое отношение Хичоля к лидеру. Но могло ли это что-то изменить? Оттолкнув парня, Хичоль одним рывком достиг двери, но так и застыл, сжав ручку двери и глядя в узкую щель на то, как Чонсу плакал на плече у Канина.
- За что? - срывающийся на хрип голос... Хичоль даже не сразу осознал, что Чонсу задает этот вопрос. Один раз, второй, третий. Вместо ответа Канин все сильнее прижимал его к себе, а когда парень на несколько мгновений замолчал, он приподнял за подбородок его лицо и впился в губы поцелуем.
Ручка больно врезалась в руку, Хичоль был не в силах ни пошевелиться, ни сделать вдох.
"Сволочь..." прошептал он одними губами. В голове уже картинками проносится, как он раскрывает дверь и вырывает своего Чонсу из лап Канина. Все это произошло бы за одну секунду, а после он бы целовал Чонсу, стирая ее слезы и шепча о том, какой он идиот. Но вместо этого перед глазами разворачивается совсем иной спектакль. Вместо попыток вырваться, Хичоль видел, как Чонсу все сильнее прижимается к Канину, как его пальцы запутываются в его волосах, как поцелуй становится взаимным.
Боль...
Закрыв дверь, Хичоль словно оказался в иной вселенной. За спиной кто-то что-то говорит... Инопланетяне?
Хичоль не помнил, как оказался в своей комнате, не помнил, как наступило утро, и уж тем более не помнил, зачем он снова оказался у двери, ведущей к Чонсу. Обычное желание увидеть или что-то более глубокое, ревностное. Хичоль хотел верить, что Чонсу все-таки провел эту ночь один, а не в объятиях Канина.
Осознание собственного бессилия ложилось на плечи тяжким грузом, хотелось прекратить эту пытку, но он продолжал прожигать дырку в стене у комнаты. Ему хотелось увидеть, что же там и словно исполняя его желание, в этот момент распахнулась дверь и Хичоль увидела сладко потягивающегося Чонсу. Но уже через мгновение она закрылась, и взгляд парня сфокусировался на том, кого он меньше всего хотел сейчас видеть.
"Убью... челюсть сломаю! Ненавижу!"
С твердым намерением убить Хичоль двинулся к Канину и тут же застыл, услышав его голос.
- Вчера ты еще мог что-то сделать, но отказался, посчитав, что вмешиваться - это ниже твоего достоинства. А теперь ты его потерял, - он говорил шепотом, чтобы по ту сторону двери Чонсу ничего не мог услышать, но в ушах Хичоля его слова звенели, многократно усиливаясь и повторяясь.
"Потерял. Потерял... Потерял!" - неслось с нервными импульсами по всему телу. Через мгновение опустились руки, и стало практически невозможно стоять на ватных ногах.
- 99 против 1 - вероятность того, что вы когда-нибудь будете вместе.
Хичоля не волновали цифры, плевать ему было, кто и как считает, хотелось просто упасть на пол и умереть тут же, но в душе Хичоль понимал, что истерикой только усугубит свое положение, поэтому сжимая руки в кулаки, он продолжал смотреть в глаза Канина.
- Что значит 99 против 1? Он все-таки...
Канин не дал договорить. Проходя мимо Хичоля, он прошептал ему на ухо лишь одну фразу, а потом напевая какую-то известную песенку исчез в кухне.
- Кончая, он все еще шепчет твое имя... - Хичоль еле заставил себя сдвинуться с места. Чего в нем было больше? Ненависти к самому себе за то, что он позволил этому случиться? Злости на Канина за то, что посмел посягнуть на его святыню? Или испепеляющей, застилающей глаза ярости на Чонсу за то, что тот так легко сдался на милость другому?
Ты первый предал ваше "мы" - напомнил внутренний голос, но был смыт волной гнева и боли. Тщетно сжимая кулаки, Хичоль молил бога лишь о том, чтобы не пытаться завладеть Чонсу в порыве этой ненависти... боль не уйдет, он сделает только хуже.
Хлопок двери. Поправляя рубашку и сладко улыбаясь, Чонсу прошел мимо него, не удостоив его и взглядом.
Ты потерял его на 99% - прошелестело где-то на периферии сознания.
***
"К чертям собачьим весь мир!" - размышлял Хичоль глядя, как Чонсу что-то шепчет на ухо Реуку ,и они смеются, так заливисто и искренне, что у него сердце сжимает обручем. Чонсу с каждым днем все больше походит на мамочку группы, отдавая донсенам всю ту нерастраченную любовь и ласку, очень умело делая вид, что Хичоля в его жизни не существует.
Их общение в действительности сводилось к минимуму. Не выдержав постоянных болезненных уколов в сердце от безразличия Чонсу, Хичоль уговорил менеджера снять ему отдельную квартиру.
- Я не могу встречаться со своей девушкой в общежитии: они мешают нам, мы им... - объяснял он, хотя вся группа прекрасно знала, что он врет. А еще они знали, что спорить с Хичолем, когда он решил чего-то добиться, невозможно, так что теперь они виделись лишь на тренировках, записях и концертах. По-прежнему достаточно часто, и по-прежнему Чонсу не удостаивал Хичоля даже взглядом, и его холодность все сильнее отдаляла ребят друг от друга, не давая даже малого шанса на примирение.
Вот и в этот день тренировка не задалась с самого утра. Хичоль только и видел, как Чонсу обнимается с кем-то из донсенов, улыбается или смеется, и это выводило его из равновесия. И вместо попыток решить все спокойно на очередной своей ошибке Хичоль швырнул бутылкой с водой в стену и опустился на пол, желая провалится сквозь землю.
- Не строй из себя обиженную барышню, - выдохнул Чонсу, опускаясь рядом с ним. - Тебе стоило появляться на тренировках, и тогда бы ты знал, где и что было решено изменить.
Хичоль на мгновение потерял дар речи. Хотелось крикнуть "Ты же знаешь, из-за кого я пропускаю эти тренировки! Ты все прекрасно знаешь!", но он молча смотрел в глаза лидера и недоумевал, как же быстро изменился его любимый человек.
- Ты должен быть более ответственным. - Это уже переходило все рамки: его Чонсу, его любимый человек, разговаривал с ним так спокойно, словно ничего между ними не произошло. Вообще ничего! Словно Хичоль был просто еще одним донсеном, за которым Чонсу должен был приглядывать и порой направлять.
"Что происходит? Как? Почему?"
Хичоль почувствовал, как его начинает бить мелкая дрожь. Еле сделав вдох, он отодвинулся от парня, словно у Чонсу выросли ядовитые иголки по всему телу.
- Хичоль просто был занят. - Внезапно на плечо опустилась рука, и уверенный сильный голос прогремел в тишине так, что Хи вздрогнул. - Правда, хен?
Хичоль смотрел на маннэ удивленно и не мог понять, как этот мальчишка набрался смелости влезть в их разговор.
- Если нужно, я позанимаюсь с ним отдельно, только мы немного передохнем.
- Хорошо, надеюсь на тебя, - улыбка Чонсу была вымученной, но вряд ли Хичоль смог бы это заметить. Опустив взгляд в пол, он пытался мысленно сфокусироваться на руке младшего, так уверенно сжимающей его плечо. Иначе бы он давно уже потерял сознание или того хуже, бросился бы умолять Чонсу больше не вести себя так.
- Может, на сегодня уже закончим? В моих планах нет пункта "ночевать в спортзале", - выдохнул Донхэ. Ему, как и остальным, определенно уже надоедало наблюдать за подобными сценами и хотелось поскорее смыться подальше, хотя бы в свою комнату. Недолго думая и вся остальная группа поднялась за ним, и ребята покинули зал. И как бы Чонсу не пытался задержаться еще на одно мгновение, причин для этого не находилось и, прикрыв за собой дверь, лидер буквально сполз по стене, чувствуя как ревность вгрызается в его горло, мешая дышать. Его Хичоль в эту секунду находился наедине с другим человеком… и пусть это был всего лишь маннэ группы, Чонсу не мог перестать думать о том, что происходило по ту стороны двери.
- Хен, прости, что я вмешался в ваш разговор, - только услышав хлопок двери, Хичоль выдохнул и поднял глаза на Кюхена. - Просто, я больше не могу смотреть...
- Не объясняй! Вообще ничего не объясняй! - Хичоль не был уверен, что произносил эти слова сам, настолько хрипло и глухо звучал его голос. Жестом он остановил следующую фразу парня и, посмотрев на него глубоким серьезным взглядом, рассмеялся. Кюхен не выглядел смущенным или удивленным. Он ждал, терпеливо ждал, когда хен окончательно избавиться от оков, в которые он сам себя заковывал в присутствии Чонсу.
Сначала звонкий и чистый, смех постепенно стал прерываться на всхлипы и вздохи, и все больше походил на истерику, так что Кюхен сел напротив хинима и, притянув его к себе, еле слышно прошептал:
- Все будет хорошо, я обещаю.
Хичоль всхлипнул еще несколько раз и неуверенно кивнул, утыкаясь лицом в грудь Кюхена.
- Чонсу-хен, хватит тут стоять. От твоей ауры скоро демоны к жизни начнут возрождаться. Идем! - ЫнХек потянул парня за руку, так что ему ничего не оставалось, как последовать за другом.
"Тебе с другими намного легче, правда? Не нужно оправдываться или что-то объяснять, они любят тебя безвозмездно… Прости, что я раньше не мог дать тебе этой свободы… теперь все станет именно так, как хотел ты… ни единого упрека или чужих желаний… только полная свобода."
Яркий солнечный свет ударил в глаза, стоило только показаться на улице, Чонсу поднял взгляд наверх, пытаясь отыскать окно их тренировочного зала. Где-то там в комнате с зеркалами, сейчас разбивались остатки его прежнего счастья.
* * *
Мысли о любимом человеке все чаще посещали голову Хичоля, и он глушил их изнурительными тренировками, репетициями и даже алкоголем. Никогда раньше он столько не занимался в одиночестве, безуспешно пытаясь изгнать из себя этот образ, не курил в одиночестве, заставляя дым вытеснять из своей головы его голос, и не напивался вдребезги, чтобы растворить в себе это подобие любви, которое он начинал рьяно ненавидеть.
Он сотню раз представлял себе, как вернется в общежитие, возьмет Чонсу за грудки, хорошенько встряхнет, и в этот миг мысли переставали его слушаться и вместо изначально запланированной драки в его фантазиях он вдруг начинал целовать Чонсу, а потом и вовсе оказывался с ним в постели. Когда от этих мыслей не спасал даже алкоголь, Хичоль с затуманенным разумом принимался крушить … квартиру.
Когда оставаться в одиночестве больше не было сил, он вдруг оказался у входа в общежитие, удивленно крутя головой и задавая себе вопрос, что он тут делает и почему уже несколько минут маниакально жмет на звонок.
- Хичоль-хен? - глаза Донхэ расширились от удивления: он не ожидал увидеть Хичоля таким, да черт возьми, он вообще не ожидал увидеть Хичоля, т.к. раньше перед приходом в общежитие парень всегда звонил и осведомлялся, где в данный момент находится лидер. А теперь он стоял здесь потерянный и разбитый и ждал, когда его впустят в дом.
- Как дела? Я не вовремя? - Хичоль резким движением обнял донсена и с фирменной улыбочкой продефилировал в гостиную, думая о том, что и как он сейчас скажет Чонсу. Но слова комом встали в горле, как только он увидел Чонсу: счастливая улыбка и полный влюбленности взгляд. Миг, всего на один миг ему показалось , что этого взгляда удостоили его, но рядом с Чонсу сидел Канин, так нежно и бережно обнимающий его, что потухла последняя надежда, оставляя душу на растерзание адским монстрам.
- Я переночую у вас... - он махнул рукой ребятам и, не обращая ни на кого внимания, скрылся в первой попавшейся комнате. Ему было все-равно, кому и с кем придется ютиться в эту ночь на одной кровати, все-равно, даже если это кровать Чонсу, и тот уйдет спать к Канину.
Нет, это не его кровать, не его запах, не его - последняя мысль, проникшая в воспаленный мозг перед тем, как Хичоль просто отключился.
- Хен! Хичоль-хен! – Кюхен принял на себя истинно титанический труд, когда утром вызвался разбудить Хинима. Во-первых, это было опасно для жизни, т.к. разбуженный Хичоль редко находился в хорошем настроении, во-вторых, он явно болел с похмелья, что уменьшало вероятность хорошего настроения в разы, а вот опасность с геометрической прогрессией рвалась вверх.
Но, к удивлению всех, попытки разбудить Хичоля оказывались безуспешными, более того он с головой укрылся одеялом и не реагировал даже тогда, когда Кюхен стал прыгать на кровати.
- Хиним! – уже с каким-то азартом прокричал Кюхен и сдернул со спящего одеяло. Буквально через секунду его глаза расширились от удивления и страха, и он бросился к Хичолю. Того била мелкая дрожь, и, хотя глаза были закрыты, он явно находился где-то на грани сознания. Покрытое испариной лицо было искажено гримасой боли, но он все так же не реагировал ни на какие внешние раздражители.
- Чонсу-хен! Ребята! – Кюхен бросился из комнаты, параллельно разыскивая в карманах телефон и ругаясь, что все куда-то подевались вместе со злосчастным сотовым.
- Кю, что случилось? Чего ты кричишь? – Чонсу появился из кухни, а следом за ним у входа появились еще пара заинтересованных.
- Хиним… ему плохо! – Выдохнул маннэ, замечая, что от одного упоминания этого имени лидер меняется в лице, а когда до него доходит истинный смысл фразы, то в нем словно что-то переворачивается.
Чуть не сбив младшего с ног, Чонсу бросился в комнату, откуда тут же посыпались приказы о том, что нужно делать. Теперь обеспокоены были все, включая менеджера, до которого дозвонились то ли с десятого, то ли с пятнадцатого раза.
- Я все понимаю, но почему именно тогда, когда вы нужны больше всего, вас нет! – Высказался лидер, как только нога менеджера ступила на порог общежития.
- Я привез врача, остальное потом.
Пока длился осмотр, в гостиной, где сидели ребята, висела гробовая тишина, никто не хотел думать о плохом, но мысли было невозможно остановить. Изредка из комнаты доносились перешептывания между менеджером и доктором. Каждый прислушивался, как только мог, но ни единой подсказки, ни единого повода успокоиться в этих разговорах не проскальзывало.
Наконец доктор вышел в гостиную, и все словно бы превратились в каменные изваяния, ожидая диагноз, словно бы это был приговор для их собственной жизни.
- У него сильное переутомление, – выдохнул врач. – Нужен постельный режим, правильное питание, и я думаю, мне стоит понаблюдать его несколько недель. Только тогда мы сможем с уверенностью сказать, миновал ли кризис. Я вколол ему успокоительное, так что сейчас он спит. И думаю, его стоит госпитализировать.
- Ему будет лучше дома.
Ребята не сразу признали голос лидера, он звучал серьезнее и глуше, чем обычно. Чонсу поднялся и посмотрел сначала на менеджера, а потом на врача. Ему ли было не знать, что Хичолю в больнице станет только хуже, … он ненавидел этот белый цвет и запах лекарств. - От одного вида больницы его всегда начинает трясти. А уж лежать там… Мы и сами сможем позаботиться о нем, да и вряд ли в больнице сумеют справиться с наплывом расстроенных фанаток, а другим больным явно не будет полезен такой стресс.
Доктор осмотрел Чонсу, взглянул на менеджера и, наконец, улыбнулся, после чего по залу прокатилась волна выдохов.
- Ну хорошо. Я буду заезжать по вечерам или пришлю медсестру. В ваших интересах не заставлять его волноваться, любой стресс может окончательно подорвать его силы.
Чонсу решительно кивнул, и вслед ему китайскими болванчиками закивала вся группа.
- И помолитесь что ли что бы очнувшись, этот молодой человек, почувствовал себя лучше. Не знаю, что с ним происходило, но он буквально как лимон выжат.
Первым, что почувствовал Хичоль, приходя в себя, была головная боль. Парень дернулся в сторону, желая сбежать, но вместо этого боль словно издеваясь, впилась мелкими иголочками в виски. Хичоль застонал, пытаясь открыть глаза. Ко всему прочему он обнаружил, что почти не может шевелить правой рукой. Сначала он решил даже, что она затекла, но через мгновение понял, что его ладонь просто зажата в тиски чьей-то еще руки.
- О! Хиним, ты наконец очнулся! – Голос откуда-то из глубины комнаты, это явно не мог быть обладатель руки. Хичоль наконец разлепил тяжелые веки и попытался сфокусироваться на владельце голоса. Маннэ выглядел непривычно обеспокоенным, но при этом улыбался во все 32 зуба. – Как ты? Ничего не болит? - Затараторил он, а Хичоль только и смог что ухмыльнуться, никогда раньше маннэ не отличался болтливостью.
- Это ты у Чжоу Ми научился такой заботе? – Хрипло прошептал он, отмечая про себя, что ему не мешало бы выпить пару стаканчиков воды, потому что при каждом вдохе горло словно бы царапал миллион засохших хлебных крох.
- Ну не у вас с лидером же мне учиться… - Почему-то нахмурился и одновременно покраснел Кюхен.
- Ладно… Что тут вообще происходит? – Напоминание о Чонсу, словно ушат той самой холодной воды, отрезвило Хинима, он попытался правой рукой потереть лоб, но та все еще была неподвижна.
Повернувшись, дабы узнать, кто так крепко в него вцепился, Хичоль замер. У кровати в неудобном положении, положив голову на матрас, спал Чонсу. Хичоль подумал, что в ближайшее время у него получится только заикаться и удивленно взглянул на маннэ.
Парень просиял как начищенный чайник и тут же вздохнул.
- Тут вот в чем дело… Вчера утром, когда ты не пришел в себя, мы очень испугались за тебя и вызвали врача. Он сказал «переутомление» и хотел забрать тебя в больницу, а Чонсу-хен не разрешил, сказал, что тебе будет там хуже, что мы сами будем о тебе заботиться. Вот и не отходил от кровати ни на минуту… Всё боялся, что ты без него очнешься, а около часа назад уснул. Тебе все равно пока вставать нельзя, принести чего-нибудь?
Выговорившись, Кюхен убрал руки в карманы и смущенно уткнулся взглядом в пол. Он тоже всё это время был жутко взволнован, а теперь от облегчения, что с хёном все в порядке, даже и не знал, что делать.
- Принеси воды и… скажи остальным, что со мной все нормально. Пусть только не несутся сюда на всех парах, разбудят же его…
Кюхен кивнул и исчез за дверью.
- Мда… Ну и нашумел ты тут, Ким Хичоль. Умеешь эффектно ворваться в жизнь.
Хичоль вздохнул и вновь перевел взгляд на спящего рядом парня и улыбнулся. Ресницы Чонсу слабо подрагивали, и сейчас он как никогда был похож на ангела.
- Чонсу.. Чонсу-а, - тихо позвал Хичоль, подтягивая руку к себе, и парень сквозь сон зашевелился. – Чонсу, давай, забирайся на кровать, у тебя итак со спиной проблемы, а потом с меня массаж требовать будешь.
Улыбка… На душе было светло и радостно, и не страшна стала головная боль, незаметной стала слабость. Чонсу, еле приоткрыв глаза, забрался под одеяло и, обняв Хичоля, уткнулся ему в шею носом.
- Ты так меня напугал, - всхлипнул он, и Хичоль почувствовал, как его кожи коснулась капелька слез его любимого человека.
- Ну всё, хватит, спи давай. Поговорим, когда оба будем чувствовать себя лучше.
столетний мелкий кусок или 4-й круг ада
***
Проснувшись, Хичоль чувствует себя намного лучше и поднимается с кровати, что бы сообщить всем, что стоит перестать за него волноваться. Это совсем не в его стиле, но от застилающего глаза счастья он готов даже просить прощения за все, что он совершил за то время, что знает этих людей.
Еле заметно пошатываясь он подходит к двери и, приоткрыв ее, расплывается в счастливейшей улыбке. Чонсу с подносом в руках как раз выворачивает из кухни и идет к нему на встречу. Еще мгновение и он увидит его… еще мгновение и… перед Хичолем возникает вполне ощутимое препятствие в виде спины Ёнуна.
- Чонсу, оставь ты это. Он спит. Пусть отдыхает, здесь десяток человек, кто может о нем позаботится. – он подходит ближе к Чонсу и Хи чувствует как в душе у него что-то замирает.
- Я не могу… - вздох, Хи, да и все остальные, прекрасно знают как он любит его, он не оставит своего любимого человека на попечение другим. – Я лидер, я должен ухаживать за ним. Подожди... – кажется слишком тихо, что бы быть правдой… слишком нежно, что бы остаться незамеченным.
Когда Чонсу входит в комнату, Хичоль успешно делает вид, что спит. Даже когда тот ставит поднос совсем рядом и садиться на кровать, он зажмуривается, но не подает вида, но как только Чонсу кончиками пальцев пытается коснуться волос Хи, тот мгновенно реагирует и бьет по ладони. Их взгляды встречаются только через пол минуты… испуганный и потерянный Чонсу и холодный, опустошенный Хичоля.
Чонсу даже не успевает спросить, в чем дело, когда Хичоль так же молча указывает на дверь и отвернувшись, укрывается одеялом.
Звенящая тишина заливает уши и становится невыносимо больно от того, насколько отчетливо слышится каждый шаг Чонсу. Он тихо закрывает за собой дверь, но для Хи это становиться звоном гонга, он даже не пытается успокоить дрожь в теле, не думает о том, что сердце не может биться с такой силой, единственное, что он понимает – слез действительно больше не осталось.
Когда кто-то тихо заходит в комнату, Хиним в очередной раз пытается напустить на себя отрешенный вид, но Кюхёну совершенно точно наплевать, что там из себя пытается строить хен. Скинув с плеч пиджак, он тут же ныряет под одеяло и прижимает к себе Хичоля так, словно он маленький ребенок. И не сопротивляясь Хи прижимается все ближе, сжимая пальцами лацканы рубашки младшего, на грани сознания удивляясь тому, откуда маннэ пришел такой нарядный, но все еще цепляясь за глупую услышанную фразу «Я же лидер!»
Кюхён осторожно отнимает руку Хичоля от своей рубашки и нежно целует пальцы, не спрашивая ни слова, а Хиним мечтает о том, что все это происходит не наяву, а только в его воспаленном мозгу.
- Он ведь тоже предал тебя… как ты справился? – и не успевая справится с собой, Кю сжимает руку хена чуть сильнее чем нужно, он хочет ответить и подбодрить того, но сейчас он не может даже повернуть голову, что бы посмотреть в глаза. – А… понятно…
Осознание – самое важное в любой ситуации. Хичоль проходит стадии отрицания и утешения слишком быстро и потому осознав, пытается отодвинуться от маннэ чуть дальше, но тот лишь прижимает его к себе за плечи и наконец разжимает губы, справляясь с волной ненужной злости.
- Пойдем в парк… - и этот шепот позволяет Хичолю не пораниться об острые осколки собственной души. Он кивает и наконец выскальзывает из странно-сильных объятий, собираясь одеться и наконец покинуть пределы комнаты. Они не смотрят друг на друга, но прекрасно понимают, что воздух в комнате накаляется от невысказанных слов.
- Что ж… пойду и я переоденусь, не уверен, что этот костюм лучшая одежда для прогулок в парке.
- С чего кстати ты такой красивый сегодня? – улыбается Хичоль, а Кюхёну только и остается утыкаться взглядом в пол и сжимать так не вовремя попавшийся в руки пиджак.
- Будем считать, что у меня день рождения…
И пока Хи пялится в календарь, он бесшумно покидает комнату, пытаясь собраться с мыслями и окончательно разобраться в том, что он натворил раньше и том, что собственно еще собирается натворить.
- Хи… - остановка сердца ровно на мгновение, и скрывая дрожащие руки Хиним продолжает рыться в шкафу в поисках нужной вещи. – Хичоль, что происходит?
Он прекрасно знает, каким взглядом на него сейчас смотрит Чонсу… он никогда не изменяет себе, спокойный, немного растерянный и всегда пытающийся понять. Сейчас это даже раздражает, ведь все прекрасно понимают в чем дело, просто… им достались такие роли.
- Все отлично. Мы с Кю идем гулять в парк… - улыбка, хамоватая и искренняя, Хичоль на мгновение задумывает над тем, что ему действительно стоит завести роман с Кю, это хотя бы на мгновение заставит страдать Чонсу… на мгновение. Сердце сжимается от боли и непонимания, как он может желать зла любимому человеку, но что еще хуже, как он может использовать для этого ни в чем не повинного маннэ.
Чонсу не двигается с места и ждет чуть больше объяснений, Хичоль наконец находит свою рубашку и застегивая последние пуговицы, проходит мимо него. Сейчас ни взглядом, ни движением нельзя показать, что ему больно.
«Я же лидер» - звучит в голове и последние сомнения рассеиваются, оставляя за собой полный жестокости взгляд и сухое «До вечера».
Чонсу вздрагивает, а Хичоль смотрит только вперед, сквозь стоящего в дверях Ёнуна, сквозь остальных ребят, что удивленно наблюдают за их разговором, он ловит взгляд Кюхёна и хотя тот отрицательно мотает головой и осуждает так, что это практически слышно, он знает что это единственная опора и поддержка сейчас.
- Идем? – улыбка и по-девичьи легкий голос, кажется за его спиной рушится мир, но он не хочет этого осознавать. А Кюхён прекрасно понимает, что сам ввязался в эту игру, становясь отрицательным героем, забирая у лидера то единственное, что он так любит.
- Конечно… - и на переплетение их рук смотрит не одна пара глаз.
Уже у выхода они сталкиваются с обладателем рыжей челки и безумной улыбки, которая в прочем испаряется так же быстро, когда взгляд Чжоу Ми касается их рук. Хичоль не пытается отстраниться, а Кюхён через чур наигранно отступает, пропуская «даму» вперед. Они встречаются взглядами с Чжоу Ми ровно на одну секунду… и этой секунды Кюхёну хватает, что бы решить для себя все. Закрыв за собой двери, парни словно оказываются в другом измерении…
- У нас точно получится? – выдыхает Кюхён, а Хичоль улыбается и тянет его за руку к машине.
- Иначе мы зря сейчас столько старались… Идем, пока я не решил, что надраться – лучшая идея, давай засядем в каком-нибудь парке и будем весь вечер изображать из себя влюбленную парочку.
Кюхён недовольно поджимает губы и уже думает о том, что надраться – вероятно самая лучшая идея для такого вечера, но спорить с хеном – то же самое что пытаться сдвинуть бетонную стену.
- Идем. – и словно скидывая с плеч какой-то особо тяжелый груз, Кюхён выпрямляется и уже бежит следом за Хи. Они оба чувствуют прожигающие спину взгляды, но их больше интересует то, что ждет их впереди.
Автор: Primmi
Пейринг: Чонсу/Хичоль, Канин/Чонсу, Кюхен/Хичоль.
Статус: В процессе
Примечание: хрень... пишется в сто лет по чайной ложке...
Ты должен был всего лишь извиниться. Подойти, крепко сжать в объятиях и поцеловать.Целовать, пока он не начнет стонать, сдаваясь твоим ласкам. Но ты же гордый, ты же не умеешь искренне любить. В твоей жизни всегда все было легко и просто… свалится как снег на голову и уйти, когда без тебя станет невозможно… теперь невозможно стало без него, вот только не он ушел, а ты сам его выставил за двери твоей жизни, уничтожая его, а вместе с тем и свое сердце.
Хичоль смотрел на их лидера, искренне пытаясь искоренить в себе эту боль и эту трепетную нежность, приходящую из ниоткуда в моменты, когда никто не мог видеть его взгляда, устремленного на Чонсу.
С момента той глупой ссоры прошло чуть больше недели. Никто уже и не помнил, что вообще послужило ее причиной, но между ними разверзлась такая пропасть, что на ее фоне Гранд Каньон казался небольшой выбоиной на дороге. И ни один из них даже не пытался это преодолеть. Слишком много любви, гордости и боли смешалось в этом клубке эмоций.
Так начинался их ад...
то что было написано давно... 1,2,3 круги ада
***
- Ребята, может хватит балду пинать? Неужели у вас совсем нет идей? - Менеджер уже полчаса распинался перед группой, надеясь выбить хоть что-то для нового сингла. Директор потребовал, чтобы это была песня, написанная самими ребятами, а они в голос посмеялись и занялись своими делами.
- Чонсу, ты лидер! Заставь их думать!
- Вряд ли я смогу что-то сделать с ними. Песни не пишутся просто потому, что вам так захотелось. Спрашивайте их сами. Только не как сейчас, а подойдите к кому-нибудь лично. Может и найдется что-то подходящее... если вы конечно не станете угрожать.
- Хичоль! - не став раздумывать над словами Чонсу долго, менеджер обратился к первому же, кто попался ему на глаза. Плечи Чонсу окаменели, но сделав над собой усилие, парень спрятал взгляд в книгу и усиленно принялся читать одну и ту же фразу. - Нам нужен хит. Ты ведь всегда был генератором идей!
- Прости, я выдохся. Несколько ночей не спал.
- Раньше именно в таком состоянии ты и выдавал самые интересные идеи, - непонятно зачем вклинился Чонсу. И сразу же начал жалеть об этом -он должен был читать.Читать, а не слушать, что скажет Хичоль.
- Не знаю... - пожал плечами Хичоль. Он словно бы и не обратил внимания, что с ним впервые за долгое время заговорил Чонсу. - Может раньше секс и был скучен, вот в голову и успевали приходить идеи насчет шоу. Сейчас же она мне просто не оставляет сил, какие уж тут идеи...
Хичоль бросил взгляд на Чонсу, и вся его бравада, весь облик независимого подонка были посланы к черту. Лидера трясло. И он поспешил скрыться в своей комнате, пока никто не заметил его излишнюю заинтересованность в личной жизни бывшего парня.
До того как Хичоль успел броситься за ним, его остановил Шивон. Подняв на него взгляд, Хичоль встретился с молчаливой ненавистью, которой полнились глаза парня. Было очевидно, что Шивону было противно такое отношение Хичоля к лидеру. Но могло ли это что-то изменить? Оттолкнув парня, Хичоль одним рывком достиг двери, но так и застыл, сжав ручку двери и глядя в узкую щель на то, как Чонсу плакал на плече у Канина.
- За что? - срывающийся на хрип голос... Хичоль даже не сразу осознал, что Чонсу задает этот вопрос. Один раз, второй, третий. Вместо ответа Канин все сильнее прижимал его к себе, а когда парень на несколько мгновений замолчал, он приподнял за подбородок его лицо и впился в губы поцелуем.
Ручка больно врезалась в руку, Хичоль был не в силах ни пошевелиться, ни сделать вдох.
"Сволочь..." прошептал он одними губами. В голове уже картинками проносится, как он раскрывает дверь и вырывает своего Чонсу из лап Канина. Все это произошло бы за одну секунду, а после он бы целовал Чонсу, стирая ее слезы и шепча о том, какой он идиот. Но вместо этого перед глазами разворачивается совсем иной спектакль. Вместо попыток вырваться, Хичоль видел, как Чонсу все сильнее прижимается к Канину, как его пальцы запутываются в его волосах, как поцелуй становится взаимным.
Боль...
Закрыв дверь, Хичоль словно оказался в иной вселенной. За спиной кто-то что-то говорит... Инопланетяне?
Хичоль не помнил, как оказался в своей комнате, не помнил, как наступило утро, и уж тем более не помнил, зачем он снова оказался у двери, ведущей к Чонсу. Обычное желание увидеть или что-то более глубокое, ревностное. Хичоль хотел верить, что Чонсу все-таки провел эту ночь один, а не в объятиях Канина.
Осознание собственного бессилия ложилось на плечи тяжким грузом, хотелось прекратить эту пытку, но он продолжал прожигать дырку в стене у комнаты. Ему хотелось увидеть, что же там и словно исполняя его желание, в этот момент распахнулась дверь и Хичоль увидела сладко потягивающегося Чонсу. Но уже через мгновение она закрылась, и взгляд парня сфокусировался на том, кого он меньше всего хотел сейчас видеть.
"Убью... челюсть сломаю! Ненавижу!"
С твердым намерением убить Хичоль двинулся к Канину и тут же застыл, услышав его голос.
- Вчера ты еще мог что-то сделать, но отказался, посчитав, что вмешиваться - это ниже твоего достоинства. А теперь ты его потерял, - он говорил шепотом, чтобы по ту сторону двери Чонсу ничего не мог услышать, но в ушах Хичоля его слова звенели, многократно усиливаясь и повторяясь.
"Потерял. Потерял... Потерял!" - неслось с нервными импульсами по всему телу. Через мгновение опустились руки, и стало практически невозможно стоять на ватных ногах.
- 99 против 1 - вероятность того, что вы когда-нибудь будете вместе.
Хичоля не волновали цифры, плевать ему было, кто и как считает, хотелось просто упасть на пол и умереть тут же, но в душе Хичоль понимал, что истерикой только усугубит свое положение, поэтому сжимая руки в кулаки, он продолжал смотреть в глаза Канина.
- Что значит 99 против 1? Он все-таки...
Канин не дал договорить. Проходя мимо Хичоля, он прошептал ему на ухо лишь одну фразу, а потом напевая какую-то известную песенку исчез в кухне.
- Кончая, он все еще шепчет твое имя... - Хичоль еле заставил себя сдвинуться с места. Чего в нем было больше? Ненависти к самому себе за то, что он позволил этому случиться? Злости на Канина за то, что посмел посягнуть на его святыню? Или испепеляющей, застилающей глаза ярости на Чонсу за то, что тот так легко сдался на милость другому?
Ты первый предал ваше "мы" - напомнил внутренний голос, но был смыт волной гнева и боли. Тщетно сжимая кулаки, Хичоль молил бога лишь о том, чтобы не пытаться завладеть Чонсу в порыве этой ненависти... боль не уйдет, он сделает только хуже.
Хлопок двери. Поправляя рубашку и сладко улыбаясь, Чонсу прошел мимо него, не удостоив его и взглядом.
Ты потерял его на 99% - прошелестело где-то на периферии сознания.
***
"К чертям собачьим весь мир!" - размышлял Хичоль глядя, как Чонсу что-то шепчет на ухо Реуку ,и они смеются, так заливисто и искренне, что у него сердце сжимает обручем. Чонсу с каждым днем все больше походит на мамочку группы, отдавая донсенам всю ту нерастраченную любовь и ласку, очень умело делая вид, что Хичоля в его жизни не существует.
Их общение в действительности сводилось к минимуму. Не выдержав постоянных болезненных уколов в сердце от безразличия Чонсу, Хичоль уговорил менеджера снять ему отдельную квартиру.
- Я не могу встречаться со своей девушкой в общежитии: они мешают нам, мы им... - объяснял он, хотя вся группа прекрасно знала, что он врет. А еще они знали, что спорить с Хичолем, когда он решил чего-то добиться, невозможно, так что теперь они виделись лишь на тренировках, записях и концертах. По-прежнему достаточно часто, и по-прежнему Чонсу не удостаивал Хичоля даже взглядом, и его холодность все сильнее отдаляла ребят друг от друга, не давая даже малого шанса на примирение.
Вот и в этот день тренировка не задалась с самого утра. Хичоль только и видел, как Чонсу обнимается с кем-то из донсенов, улыбается или смеется, и это выводило его из равновесия. И вместо попыток решить все спокойно на очередной своей ошибке Хичоль швырнул бутылкой с водой в стену и опустился на пол, желая провалится сквозь землю.
- Не строй из себя обиженную барышню, - выдохнул Чонсу, опускаясь рядом с ним. - Тебе стоило появляться на тренировках, и тогда бы ты знал, где и что было решено изменить.
Хичоль на мгновение потерял дар речи. Хотелось крикнуть "Ты же знаешь, из-за кого я пропускаю эти тренировки! Ты все прекрасно знаешь!", но он молча смотрел в глаза лидера и недоумевал, как же быстро изменился его любимый человек.
- Ты должен быть более ответственным. - Это уже переходило все рамки: его Чонсу, его любимый человек, разговаривал с ним так спокойно, словно ничего между ними не произошло. Вообще ничего! Словно Хичоль был просто еще одним донсеном, за которым Чонсу должен был приглядывать и порой направлять.
"Что происходит? Как? Почему?"
Хичоль почувствовал, как его начинает бить мелкая дрожь. Еле сделав вдох, он отодвинулся от парня, словно у Чонсу выросли ядовитые иголки по всему телу.
- Хичоль просто был занят. - Внезапно на плечо опустилась рука, и уверенный сильный голос прогремел в тишине так, что Хи вздрогнул. - Правда, хен?
Хичоль смотрел на маннэ удивленно и не мог понять, как этот мальчишка набрался смелости влезть в их разговор.
- Если нужно, я позанимаюсь с ним отдельно, только мы немного передохнем.
- Хорошо, надеюсь на тебя, - улыбка Чонсу была вымученной, но вряд ли Хичоль смог бы это заметить. Опустив взгляд в пол, он пытался мысленно сфокусироваться на руке младшего, так уверенно сжимающей его плечо. Иначе бы он давно уже потерял сознание или того хуже, бросился бы умолять Чонсу больше не вести себя так.
- Может, на сегодня уже закончим? В моих планах нет пункта "ночевать в спортзале", - выдохнул Донхэ. Ему, как и остальным, определенно уже надоедало наблюдать за подобными сценами и хотелось поскорее смыться подальше, хотя бы в свою комнату. Недолго думая и вся остальная группа поднялась за ним, и ребята покинули зал. И как бы Чонсу не пытался задержаться еще на одно мгновение, причин для этого не находилось и, прикрыв за собой дверь, лидер буквально сполз по стене, чувствуя как ревность вгрызается в его горло, мешая дышать. Его Хичоль в эту секунду находился наедине с другим человеком… и пусть это был всего лишь маннэ группы, Чонсу не мог перестать думать о том, что происходило по ту стороны двери.
- Хен, прости, что я вмешался в ваш разговор, - только услышав хлопок двери, Хичоль выдохнул и поднял глаза на Кюхена. - Просто, я больше не могу смотреть...
- Не объясняй! Вообще ничего не объясняй! - Хичоль не был уверен, что произносил эти слова сам, настолько хрипло и глухо звучал его голос. Жестом он остановил следующую фразу парня и, посмотрев на него глубоким серьезным взглядом, рассмеялся. Кюхен не выглядел смущенным или удивленным. Он ждал, терпеливо ждал, когда хен окончательно избавиться от оков, в которые он сам себя заковывал в присутствии Чонсу.
Сначала звонкий и чистый, смех постепенно стал прерываться на всхлипы и вздохи, и все больше походил на истерику, так что Кюхен сел напротив хинима и, притянув его к себе, еле слышно прошептал:
- Все будет хорошо, я обещаю.
Хичоль всхлипнул еще несколько раз и неуверенно кивнул, утыкаясь лицом в грудь Кюхена.
- Чонсу-хен, хватит тут стоять. От твоей ауры скоро демоны к жизни начнут возрождаться. Идем! - ЫнХек потянул парня за руку, так что ему ничего не оставалось, как последовать за другом.
"Тебе с другими намного легче, правда? Не нужно оправдываться или что-то объяснять, они любят тебя безвозмездно… Прости, что я раньше не мог дать тебе этой свободы… теперь все станет именно так, как хотел ты… ни единого упрека или чужих желаний… только полная свобода."
Яркий солнечный свет ударил в глаза, стоило только показаться на улице, Чонсу поднял взгляд наверх, пытаясь отыскать окно их тренировочного зала. Где-то там в комнате с зеркалами, сейчас разбивались остатки его прежнего счастья.
* * *
Мысли о любимом человеке все чаще посещали голову Хичоля, и он глушил их изнурительными тренировками, репетициями и даже алкоголем. Никогда раньше он столько не занимался в одиночестве, безуспешно пытаясь изгнать из себя этот образ, не курил в одиночестве, заставляя дым вытеснять из своей головы его голос, и не напивался вдребезги, чтобы растворить в себе это подобие любви, которое он начинал рьяно ненавидеть.
Он сотню раз представлял себе, как вернется в общежитие, возьмет Чонсу за грудки, хорошенько встряхнет, и в этот миг мысли переставали его слушаться и вместо изначально запланированной драки в его фантазиях он вдруг начинал целовать Чонсу, а потом и вовсе оказывался с ним в постели. Когда от этих мыслей не спасал даже алкоголь, Хичоль с затуманенным разумом принимался крушить … квартиру.
Когда оставаться в одиночестве больше не было сил, он вдруг оказался у входа в общежитие, удивленно крутя головой и задавая себе вопрос, что он тут делает и почему уже несколько минут маниакально жмет на звонок.
- Хичоль-хен? - глаза Донхэ расширились от удивления: он не ожидал увидеть Хичоля таким, да черт возьми, он вообще не ожидал увидеть Хичоля, т.к. раньше перед приходом в общежитие парень всегда звонил и осведомлялся, где в данный момент находится лидер. А теперь он стоял здесь потерянный и разбитый и ждал, когда его впустят в дом.
- Как дела? Я не вовремя? - Хичоль резким движением обнял донсена и с фирменной улыбочкой продефилировал в гостиную, думая о том, что и как он сейчас скажет Чонсу. Но слова комом встали в горле, как только он увидел Чонсу: счастливая улыбка и полный влюбленности взгляд. Миг, всего на один миг ему показалось , что этого взгляда удостоили его, но рядом с Чонсу сидел Канин, так нежно и бережно обнимающий его, что потухла последняя надежда, оставляя душу на растерзание адским монстрам.
- Я переночую у вас... - он махнул рукой ребятам и, не обращая ни на кого внимания, скрылся в первой попавшейся комнате. Ему было все-равно, кому и с кем придется ютиться в эту ночь на одной кровати, все-равно, даже если это кровать Чонсу, и тот уйдет спать к Канину.
Нет, это не его кровать, не его запах, не его - последняя мысль, проникшая в воспаленный мозг перед тем, как Хичоль просто отключился.
- Хен! Хичоль-хен! – Кюхен принял на себя истинно титанический труд, когда утром вызвался разбудить Хинима. Во-первых, это было опасно для жизни, т.к. разбуженный Хичоль редко находился в хорошем настроении, во-вторых, он явно болел с похмелья, что уменьшало вероятность хорошего настроения в разы, а вот опасность с геометрической прогрессией рвалась вверх.
Но, к удивлению всех, попытки разбудить Хичоля оказывались безуспешными, более того он с головой укрылся одеялом и не реагировал даже тогда, когда Кюхен стал прыгать на кровати.
- Хиним! – уже с каким-то азартом прокричал Кюхен и сдернул со спящего одеяло. Буквально через секунду его глаза расширились от удивления и страха, и он бросился к Хичолю. Того била мелкая дрожь, и, хотя глаза были закрыты, он явно находился где-то на грани сознания. Покрытое испариной лицо было искажено гримасой боли, но он все так же не реагировал ни на какие внешние раздражители.
- Чонсу-хен! Ребята! – Кюхен бросился из комнаты, параллельно разыскивая в карманах телефон и ругаясь, что все куда-то подевались вместе со злосчастным сотовым.
- Кю, что случилось? Чего ты кричишь? – Чонсу появился из кухни, а следом за ним у входа появились еще пара заинтересованных.
- Хиним… ему плохо! – Выдохнул маннэ, замечая, что от одного упоминания этого имени лидер меняется в лице, а когда до него доходит истинный смысл фразы, то в нем словно что-то переворачивается.
Чуть не сбив младшего с ног, Чонсу бросился в комнату, откуда тут же посыпались приказы о том, что нужно делать. Теперь обеспокоены были все, включая менеджера, до которого дозвонились то ли с десятого, то ли с пятнадцатого раза.
- Я все понимаю, но почему именно тогда, когда вы нужны больше всего, вас нет! – Высказался лидер, как только нога менеджера ступила на порог общежития.
- Я привез врача, остальное потом.
Пока длился осмотр, в гостиной, где сидели ребята, висела гробовая тишина, никто не хотел думать о плохом, но мысли было невозможно остановить. Изредка из комнаты доносились перешептывания между менеджером и доктором. Каждый прислушивался, как только мог, но ни единой подсказки, ни единого повода успокоиться в этих разговорах не проскальзывало.
Наконец доктор вышел в гостиную, и все словно бы превратились в каменные изваяния, ожидая диагноз, словно бы это был приговор для их собственной жизни.
- У него сильное переутомление, – выдохнул врач. – Нужен постельный режим, правильное питание, и я думаю, мне стоит понаблюдать его несколько недель. Только тогда мы сможем с уверенностью сказать, миновал ли кризис. Я вколол ему успокоительное, так что сейчас он спит. И думаю, его стоит госпитализировать.
- Ему будет лучше дома.
Ребята не сразу признали голос лидера, он звучал серьезнее и глуше, чем обычно. Чонсу поднялся и посмотрел сначала на менеджера, а потом на врача. Ему ли было не знать, что Хичолю в больнице станет только хуже, … он ненавидел этот белый цвет и запах лекарств. - От одного вида больницы его всегда начинает трясти. А уж лежать там… Мы и сами сможем позаботиться о нем, да и вряд ли в больнице сумеют справиться с наплывом расстроенных фанаток, а другим больным явно не будет полезен такой стресс.
Доктор осмотрел Чонсу, взглянул на менеджера и, наконец, улыбнулся, после чего по залу прокатилась волна выдохов.
- Ну хорошо. Я буду заезжать по вечерам или пришлю медсестру. В ваших интересах не заставлять его волноваться, любой стресс может окончательно подорвать его силы.
Чонсу решительно кивнул, и вслед ему китайскими болванчиками закивала вся группа.
- И помолитесь что ли что бы очнувшись, этот молодой человек, почувствовал себя лучше. Не знаю, что с ним происходило, но он буквально как лимон выжат.
Первым, что почувствовал Хичоль, приходя в себя, была головная боль. Парень дернулся в сторону, желая сбежать, но вместо этого боль словно издеваясь, впилась мелкими иголочками в виски. Хичоль застонал, пытаясь открыть глаза. Ко всему прочему он обнаружил, что почти не может шевелить правой рукой. Сначала он решил даже, что она затекла, но через мгновение понял, что его ладонь просто зажата в тиски чьей-то еще руки.
- О! Хиним, ты наконец очнулся! – Голос откуда-то из глубины комнаты, это явно не мог быть обладатель руки. Хичоль наконец разлепил тяжелые веки и попытался сфокусироваться на владельце голоса. Маннэ выглядел непривычно обеспокоенным, но при этом улыбался во все 32 зуба. – Как ты? Ничего не болит? - Затараторил он, а Хичоль только и смог что ухмыльнуться, никогда раньше маннэ не отличался болтливостью.
- Это ты у Чжоу Ми научился такой заботе? – Хрипло прошептал он, отмечая про себя, что ему не мешало бы выпить пару стаканчиков воды, потому что при каждом вдохе горло словно бы царапал миллион засохших хлебных крох.
- Ну не у вас с лидером же мне учиться… - Почему-то нахмурился и одновременно покраснел Кюхен.
- Ладно… Что тут вообще происходит? – Напоминание о Чонсу, словно ушат той самой холодной воды, отрезвило Хинима, он попытался правой рукой потереть лоб, но та все еще была неподвижна.
Повернувшись, дабы узнать, кто так крепко в него вцепился, Хичоль замер. У кровати в неудобном положении, положив голову на матрас, спал Чонсу. Хичоль подумал, что в ближайшее время у него получится только заикаться и удивленно взглянул на маннэ.
Парень просиял как начищенный чайник и тут же вздохнул.
- Тут вот в чем дело… Вчера утром, когда ты не пришел в себя, мы очень испугались за тебя и вызвали врача. Он сказал «переутомление» и хотел забрать тебя в больницу, а Чонсу-хен не разрешил, сказал, что тебе будет там хуже, что мы сами будем о тебе заботиться. Вот и не отходил от кровати ни на минуту… Всё боялся, что ты без него очнешься, а около часа назад уснул. Тебе все равно пока вставать нельзя, принести чего-нибудь?
Выговорившись, Кюхен убрал руки в карманы и смущенно уткнулся взглядом в пол. Он тоже всё это время был жутко взволнован, а теперь от облегчения, что с хёном все в порядке, даже и не знал, что делать.
- Принеси воды и… скажи остальным, что со мной все нормально. Пусть только не несутся сюда на всех парах, разбудят же его…
Кюхен кивнул и исчез за дверью.
- Мда… Ну и нашумел ты тут, Ким Хичоль. Умеешь эффектно ворваться в жизнь.
Хичоль вздохнул и вновь перевел взгляд на спящего рядом парня и улыбнулся. Ресницы Чонсу слабо подрагивали, и сейчас он как никогда был похож на ангела.
- Чонсу.. Чонсу-а, - тихо позвал Хичоль, подтягивая руку к себе, и парень сквозь сон зашевелился. – Чонсу, давай, забирайся на кровать, у тебя итак со спиной проблемы, а потом с меня массаж требовать будешь.
Улыбка… На душе было светло и радостно, и не страшна стала головная боль, незаметной стала слабость. Чонсу, еле приоткрыв глаза, забрался под одеяло и, обняв Хичоля, уткнулся ему в шею носом.
- Ты так меня напугал, - всхлипнул он, и Хичоль почувствовал, как его кожи коснулась капелька слез его любимого человека.
- Ну всё, хватит, спи давай. Поговорим, когда оба будем чувствовать себя лучше.
столетний мелкий кусок или 4-й круг ада
***
Проснувшись, Хичоль чувствует себя намного лучше и поднимается с кровати, что бы сообщить всем, что стоит перестать за него волноваться. Это совсем не в его стиле, но от застилающего глаза счастья он готов даже просить прощения за все, что он совершил за то время, что знает этих людей.
Еле заметно пошатываясь он подходит к двери и, приоткрыв ее, расплывается в счастливейшей улыбке. Чонсу с подносом в руках как раз выворачивает из кухни и идет к нему на встречу. Еще мгновение и он увидит его… еще мгновение и… перед Хичолем возникает вполне ощутимое препятствие в виде спины Ёнуна.
- Чонсу, оставь ты это. Он спит. Пусть отдыхает, здесь десяток человек, кто может о нем позаботится. – он подходит ближе к Чонсу и Хи чувствует как в душе у него что-то замирает.
- Я не могу… - вздох, Хи, да и все остальные, прекрасно знают как он любит его, он не оставит своего любимого человека на попечение другим. – Я лидер, я должен ухаживать за ним. Подожди... – кажется слишком тихо, что бы быть правдой… слишком нежно, что бы остаться незамеченным.
Когда Чонсу входит в комнату, Хичоль успешно делает вид, что спит. Даже когда тот ставит поднос совсем рядом и садиться на кровать, он зажмуривается, но не подает вида, но как только Чонсу кончиками пальцев пытается коснуться волос Хи, тот мгновенно реагирует и бьет по ладони. Их взгляды встречаются только через пол минуты… испуганный и потерянный Чонсу и холодный, опустошенный Хичоля.
Чонсу даже не успевает спросить, в чем дело, когда Хичоль так же молча указывает на дверь и отвернувшись, укрывается одеялом.
Звенящая тишина заливает уши и становится невыносимо больно от того, насколько отчетливо слышится каждый шаг Чонсу. Он тихо закрывает за собой дверь, но для Хи это становиться звоном гонга, он даже не пытается успокоить дрожь в теле, не думает о том, что сердце не может биться с такой силой, единственное, что он понимает – слез действительно больше не осталось.
Когда кто-то тихо заходит в комнату, Хиним в очередной раз пытается напустить на себя отрешенный вид, но Кюхёну совершенно точно наплевать, что там из себя пытается строить хен. Скинув с плеч пиджак, он тут же ныряет под одеяло и прижимает к себе Хичоля так, словно он маленький ребенок. И не сопротивляясь Хи прижимается все ближе, сжимая пальцами лацканы рубашки младшего, на грани сознания удивляясь тому, откуда маннэ пришел такой нарядный, но все еще цепляясь за глупую услышанную фразу «Я же лидер!»
Кюхён осторожно отнимает руку Хичоля от своей рубашки и нежно целует пальцы, не спрашивая ни слова, а Хиним мечтает о том, что все это происходит не наяву, а только в его воспаленном мозгу.
- Он ведь тоже предал тебя… как ты справился? – и не успевая справится с собой, Кю сжимает руку хена чуть сильнее чем нужно, он хочет ответить и подбодрить того, но сейчас он не может даже повернуть голову, что бы посмотреть в глаза. – А… понятно…
Осознание – самое важное в любой ситуации. Хичоль проходит стадии отрицания и утешения слишком быстро и потому осознав, пытается отодвинуться от маннэ чуть дальше, но тот лишь прижимает его к себе за плечи и наконец разжимает губы, справляясь с волной ненужной злости.
- Пойдем в парк… - и этот шепот позволяет Хичолю не пораниться об острые осколки собственной души. Он кивает и наконец выскальзывает из странно-сильных объятий, собираясь одеться и наконец покинуть пределы комнаты. Они не смотрят друг на друга, но прекрасно понимают, что воздух в комнате накаляется от невысказанных слов.
- Что ж… пойду и я переоденусь, не уверен, что этот костюм лучшая одежда для прогулок в парке.
- С чего кстати ты такой красивый сегодня? – улыбается Хичоль, а Кюхёну только и остается утыкаться взглядом в пол и сжимать так не вовремя попавшийся в руки пиджак.
- Будем считать, что у меня день рождения…
И пока Хи пялится в календарь, он бесшумно покидает комнату, пытаясь собраться с мыслями и окончательно разобраться в том, что он натворил раньше и том, что собственно еще собирается натворить.
- Хи… - остановка сердца ровно на мгновение, и скрывая дрожащие руки Хиним продолжает рыться в шкафу в поисках нужной вещи. – Хичоль, что происходит?
Он прекрасно знает, каким взглядом на него сейчас смотрит Чонсу… он никогда не изменяет себе, спокойный, немного растерянный и всегда пытающийся понять. Сейчас это даже раздражает, ведь все прекрасно понимают в чем дело, просто… им достались такие роли.
- Все отлично. Мы с Кю идем гулять в парк… - улыбка, хамоватая и искренняя, Хичоль на мгновение задумывает над тем, что ему действительно стоит завести роман с Кю, это хотя бы на мгновение заставит страдать Чонсу… на мгновение. Сердце сжимается от боли и непонимания, как он может желать зла любимому человеку, но что еще хуже, как он может использовать для этого ни в чем не повинного маннэ.
Чонсу не двигается с места и ждет чуть больше объяснений, Хичоль наконец находит свою рубашку и застегивая последние пуговицы, проходит мимо него. Сейчас ни взглядом, ни движением нельзя показать, что ему больно.
«Я же лидер» - звучит в голове и последние сомнения рассеиваются, оставляя за собой полный жестокости взгляд и сухое «До вечера».
Чонсу вздрагивает, а Хичоль смотрит только вперед, сквозь стоящего в дверях Ёнуна, сквозь остальных ребят, что удивленно наблюдают за их разговором, он ловит взгляд Кюхёна и хотя тот отрицательно мотает головой и осуждает так, что это практически слышно, он знает что это единственная опора и поддержка сейчас.
- Идем? – улыбка и по-девичьи легкий голос, кажется за его спиной рушится мир, но он не хочет этого осознавать. А Кюхён прекрасно понимает, что сам ввязался в эту игру, становясь отрицательным героем, забирая у лидера то единственное, что он так любит.
- Конечно… - и на переплетение их рук смотрит не одна пара глаз.
Уже у выхода они сталкиваются с обладателем рыжей челки и безумной улыбки, которая в прочем испаряется так же быстро, когда взгляд Чжоу Ми касается их рук. Хичоль не пытается отстраниться, а Кюхён через чур наигранно отступает, пропуская «даму» вперед. Они встречаются взглядами с Чжоу Ми ровно на одну секунду… и этой секунды Кюхёну хватает, что бы решить для себя все. Закрыв за собой двери, парни словно оказываются в другом измерении…
- У нас точно получится? – выдыхает Кюхён, а Хичоль улыбается и тянет его за руку к машине.
- Иначе мы зря сейчас столько старались… Идем, пока я не решил, что надраться – лучшая идея, давай засядем в каком-нибудь парке и будем весь вечер изображать из себя влюбленную парочку.
Кюхён недовольно поджимает губы и уже думает о том, что надраться – вероятно самая лучшая идея для такого вечера, но спорить с хеном – то же самое что пытаться сдвинуть бетонную стену.
- Идем. – и словно скидывая с плеч какой-то особо тяжелый груз, Кюхён выпрямляется и уже бежит следом за Хи. Они оба чувствуют прожигающие спину взгляды, но их больше интересует то, что ждет их впереди.