у него в организме недостаток гелия, рыжести и сумасшествия. (с)
Оно настолько прекрасно и удивительно, что просто без сил...
А еще слишком глубоко и больно. Я даже сказать не могу, насколько чувствую.. просто оно очень близко мне...
Спасибо, просто огромное спасибо. ♥
А еще слишком глубоко и больно. Я даже сказать не могу, насколько чувствую.. просто оно очень близко мне...
Спасибо, просто огромное спасибо. ♥
30.04.2013 в 01:54
Пишет Маршалл Ли:точка возврата —
URL записиаэропорты (точка возврата) я схожу с ума просто схожу с ума ахахха джессика/тиффани 1186 слов pg Джессика не любит аэропорты.1Джессика не любит аэропорты. Джессика не любит перелеты, регистрации, билеты и все, что связано с этим. Джессика не любит самолеты. Джессика мало спит, много работает и не отдыхает. А еще Джессике очень сложно и тошно. Ее тошнит от того, что все так кардинально изменилось за пару лет. У нее не осталось былой радости; радость – это наигранность и фальшь. Джессика не любит фальшь. Джессика – это фальшь; в последнее время слишком много фальши. У нее не осталось причин, чтобы что-то делать. У нее нет причин на что-либо. Джессика – это машина, заводная игрушка, инструмент, предмет. Джессика больше не чувствует себя настоящей, живой, существующей. У Джессики зачастили головокружение и разсинхронизация. Загрузка невозможна, сбой программы. Бип, бип, бип, бип, бип. Внутри противно пищит, как на контроле в аэропорте, если у тебя есть что-то металлическое. Джессика – это кусочек заржавевшего металла, так рано постаревшего металла. Джессика думает: — К точке возврата я не попаду. Точка возврата потерялась в густом небе. Джессика так думает, потому что по-другому думать нет смысла. Она говорит себе: — Впереди чернота, позади чернота, внутри чернота. Везде чернота. Ей плохо уже давно, но поменять именно это у нее совсем не получается. Ответы просты. Чернота – это остатки сердца, остатки души. То, что впереди – это будущее, которое обдумать и продумать до конца невозможно. То, что позади – это сама Джессика. То, что внутри – это возможность все забыть, но память. Память никогда не даст. То, что везде – это люди вокруг Джессики. Бип, бип, бип, бип, бип. Джессика думает: — Объяснения могут быть и другими. Объяснения могут быть абсолютно другими. Тот, кто впереди – это Тиффани. Тот, кто позади – это по-прежнему Джессика. Тот, кто внутри – это все та же Тиффани, и это все еще не меняется. Те, кто везде – это неменяющиеся люди. Джессика думает: — Глупо. Джессика не перестает думать: — Точка возврата исчезла. Иногда Джессика говорит Хеён или Юне: — Давайте вспомним что-нибудь, что-нибудь хорошее. (— Давайте вспомним, какими мы были. — Давайте вспомним то, что мы давно потеряли. Мы потеряли нас самих. — Давайте улыбнемся так, как улыбнулись друг другу, когда впервые встретились. Криво и неловко, но по-настоящему. — Давайте начнем все заново. — Давайте поживем хотя бы пару дней, пару нормальных дней. — Давайте станем просто кучкой обыкновенных девчонок. — Давайте поменяем день на ночь и поспим. — Дайте мне возможность сделать так, чтобы Тиффани снова смотрела на меня так, как прежде. — А давайте). Джессика ничего не добавляет, и ей ничего не отвечают. Только Юри подойдет близко-близко и прошепчет на ухо: — Верь и жди. Она верит, пытается верить. Она ждет, пытается ждать. Но почему-то. Но почему-то. Почему-то. Почему-то. Почему. Но почему-то, как только они все вместе попадают в очередной аэропорт, защитный занавес стремительно падает вниз, обрушивая всю тяжесть этих штор на ее плечи; крепления и балки разбивают позвоночник; Джессика перестает быть собой окончательно. И так по кругу, и так снова и снова, снова и снова. Бесконечное кружение, головокружение. 2Хеён как-то не очень хорошо шутит в один из вечеров, когда они наконец-то могут расслабиться. Хеён шутит по поводу того, что Джессика боится аэропортов; по поводу того, как сильно меняется Джессика, попадая туда. Абсолютно другая осунувшаяся и сутулая Джессика. Никому не смешно, все молчат и почти не моргают. Хеён чувствует накаляющуюся неловкость и напряжение. Хеён самой неприятно то, что ею сказано. Но Хеён, как и остальные, знает, что это чистейшая правда; все заметили. Внутри девочки радуются тому, что Джессики в их кругу сейчас нет – Джессика в своей одинокой комнате, совсем одна, совсем с собой и не собой одновременно. Хеён смотрит в сторону Тиффани. Та прячет глаза. 3Неизвестно какой по счету концерт только-только закончился, а они уже в аэропорту. Девять уставших детей. Они все еще дети. В холле холодно, на регистрации холодно, у контроля тоже холодно. Безумно холодное место. Тиффани дрожит, но не обращает внимания. Тиффани считает девочек. Один, два, три, четыре. Пять, шесть, семь, восемь. Восемь? А девять? Санни зовет ее: — Кого-то потеряли, менеджер Хван? Тиффани кивает; ей вдруг становится так страшно, так странно и так, так, так. Тэён говорит: — Прибежит, ты же знаешь, это же Джессика. Никто не знает ее, никто из нас не знает. Никто, даже я. Никто. Никто. Никто. Они уже прошли контроль, они уже все прошли, осталось сесть в самолет. Осталось подождать полчаса, полчаса до взлета. Джессики все нет и нет, нет и нет, нет и нет. Переживаний со стороны девочек тоже нет, нет, нет. Потому что ответ у всех такой же, как и у Тэён: — Прибежит, ты же знаешь, это же Джессика. Не прибежит. Не прибежит. Не прибежит. И ничего Тиффани не знает. И никого Тиффани не знает. Это же Джессика. Это же Джессика. Джессика. Джессика. Тиффани срывается с места, оставляя абсолютно все и всех. Тиффани ищет Джессику. Она не просит помощи, ведь подсознательно прекрасно понимает, что вина. Что вина полностью на ней. Виновата. Виновата. Виновата. Точка возврата. Точка возврата – это Тиффани. У Джессики точки возврата уже давно нет, у Джессики уже давно нет Тиффани. Виновата. Виновата. Виновата. Телефон вибрирует, и Тиффани хочется провалиться или выбросить его куда подальше. Телефон вибрирует и раздражает. Все такое неуместное сейчас. Приходит сообщение от Тэён: — Где ты ходишь? Через десять минут мы улетаем. Тиффани игнорирует это, игнорирует все. У Тиффани нет вопрос, нет ответов. У Тиффани внутри зачерствело что-то. Тиффани застыла. Застыла. Застыла. Застыла. Куда идти, что делать. Джессика, а где ты. Телефон вибрирует снова, но на этот раз сообщение от Санни: — Ты найдешь ее в холле, менеджер Хван. — Она будет в уголке, в самом дальнем уголке. Так надо, менеджер Хван, так надо. Тиффани скрипит зубами от недовольства, от того, что кто-то все-таки знает, а она – нет. Холл огромный. Холл как пасть кита – бесконечная и такая, что просто проглотит. Ты и не заметишь, а уже внутри, уже в желудке и уже снаружи, но уже не ты. Тиффани не смотрит на время, для нее времени тоже нет, нет, нет. Ничего нет. Ничего нет. Ничего нет. Ничего. Нет. Ничего. Ни-че-го. Тиффани слышит свое сердцебиение в этой удушающей поглощающей тишине. Тиффани слышит всхлипы в самом-самом конце. Тиффани бежит. (Джессика смеется тихонько. Джессика вплетает в ее косу розовые ленточки. Она дарит ей свое тепло, свое настоящее тепло. Тиффани помнит, у нее не получается не помнить. Джессика что-то рассказывает, Тиффани просто слушает. Она любит просто слушать. Лето куда-то далеко уходит, лето куда-то далеко улетает. Лето – это трехмесячный рейс. Лето – это кончающиеся и разрушающиеся под солнцем самолеты. Иногда, Тиффани ничего не хочет помнить). 4Когда Тиффани находит Джессику, самолет уже взлетел, но ей все равно. Джессика сидит в уголке, как и сказала Санни. Джессика сидит, уткнувшись в колени, сдерживая подступающие слезы. Тиффани молчит. Тиффани подходит и садится рядом. Джессика замирает на мгновение, а потом поднимает голову осторожно. Ей не верится. Тиффани смотрит на нее. Смотрит. Смотрит. Смотрит. Так, как прежде. Так, как будто солнце только-только поднялось со своего спящего царства. Джессика улыбается нервно уголком губ. Тиффани улыбается в ответ. Тиффани говорит: — Точка возврата никуда не исчезала. — Все немножко изменилось, Джесси. Джессика пододвигается ближе, прячется в волосах Тиффани. Тиффани говорит: — Мы можем начертить новую точку, почему нет. — Перестань бояться. Джессика кивает ей куда-то в шею, щекоча холодным от слез носом. Тиффани приобнимает ее и гладит волосы. Тиффани шепчет: — Все будет хорошо, обязательно будет. — У нас с тобой все будет хорошо, обязательно будет. Джессика пытается верить. Тиффани пытается верить. Огоньки самолета исчезают. Самолет летит в Сеул. Они обе остаются сидеть в том уголке до самого утра. |
@темы: умеют же люди, Tiffany, ♥___♥, мысли о..., Jessica, чертовы эмоции, SNSD, слова могут делать больно, а могут спасти, girls in my life