у него в организме недостаток гелия, рыжести и сумасшествия. (с)
Не совсем по порядку... совсем не по порядку, но...
И да... хорошего не ждите. Ну вернее ждите, но получится ли...
Нельзя дать ему уйти, но слова застревают в горле, словно их держит своими когтистыми лапами черная душа. А он смотрит и ждет, искренне ждет хотя бы одного слова, чтобы остаться, чтобы не ломать себя, уходя.
- Не...
- Не заставляй себя.
Химчан больше не может ждать. Он устал. В нем больше нет того большого и светлого, что грело бы сердце, и только дурацкая привычка держит его сейчас здесь. Химчан уже уговорил себя, что не любит.
- Подожди. - Ёнгук бросается за ним, вновь цепляясь, ещё крепче сжимая запястье, видя, как жмурится от боли Химчан, как он пытается расцепить чужие пальцы, замком сжавшиеся на его руке и, кажется, на сердце.
- Чего ждать, Гук? Чего? - он срывается, дергая рукой, причиняя себе ещё больше боли. Хотя как такое возможно, когда его сердце уже разорвано на сотню кусков. - Я и так постоянно чего-то жду. Твоего звонка, твоего прихода с работы, твоего желания, твоих взглядов. Я постоянно жду, и это не преувеличение. Даже сейчас я жду, когда ты, наконец, поймешь хоть что-нибудь.
- Что я должен понять? - Ёнгук смотрит на него затравленно, словно пёс, лишившийся хозяина. Он не понимает. А Химчан никак не может объяснить. - Расскажи мне. Обещаю, я сделаю все.
- Обещание... очередное обещание. Их исполнения я, кстати, тоже постоянно жду. Ты не понимаешь? Я хочу прекратить ждать...
Ёнгук, кажется, теперь понимает всё. Он отпускает руку, глядя на раскрасневшееся запястье, которое Химчан тут же пытается растереть другой рукой. Он смотрит на Ёнгука, словно по привычке снова чего-то ждёт, а потом просто разворачивается, чтобы, наконец, уйти. Уже у двери Химчан оборачивается и на мгновение закрывает глаза, собираясь с силами.
- Ты никогда ничего не поймешь. Но пусть лучше твоя последняя мысль кажется тебе самой верной.
Ёнгук даже не поднимает взгляд, сосредоточенно разглядывая свою руку. Он всё ещё чувствует, что держит чужое запястье. Он всё ещё чувствует Химчана рядом. Даже после хлопка входной двери. Даже тогда, когда за дверью раздается крик, и в дверь прилетает чем-то тяжелым. Он не может понять и от того не пытается ничего сделать, а за стеной, сжимая запястье, на пол сползает Химчан, так и не дождавшийся единственной нужной фразы.
Ты мне нужен, идиот. Ты мне нужен.
Чонин не знает, что заставляет его проснуться. На часах 3:45, а в комнате светло так, будто уже давно наступило утро. Чонин минут пять не двигается с места, только смотрит в окно, где луна сияет полным диском, прячась за какую-то проплывающую мимо тучку только самым краем. На луну, в отличие от солнца, смотреть совсем не больно, и это как-то успокаивает, словно в луне заключена вся правда Вселенной. Чонин даже готов заговорить с ней, но почему-то на ум не приходит ничего, кроме банального и глупого "Привет!". Ну что она, подружка ему, что ли? Чонин смеётся над собой и, понимая, что не уснет в ближайший час, выбирается из кровати. Ему кажется, что что-то в комнате не нормально, не так, как всегда, но осознать, что именно, он не в силах.
Чудом Чонин умудряется не зацепить ни один стул или тумбочку, не сносит плечом косяк и, слава богу, не врезается в Криса, как это обычно происходит, когда младший ночью прется в туалет или на кухню. Сегодня Чонину словно помогает луна. В мыслях проскальзывает глупое чувство, что ему пытаются что-то показать. Одному лишь ему.
Чонин доходит до кухни, не включая свет, и замирает на входе, наконец понимая, что так упорно казалось ему в комнате неправильным. Там не было Кёнсу. Зато Кёнсу был в кухне, но правильности от этого не прибавлялось, потому что всегда милый, добрый и заботливый Кёнсу сейчас казался куском льда, окутанным дымкой. Сигарету Чонин заметил лишь когда Кёнсу сделал очередную затяжку. Уголек сигареты так ярко горит в окружающей темноте, что на несколько недолгих мгновений приковывает к себе внимание Чонина, а потом парень поднимает взгляд и понимает, что на него смотрят. В упор. Не моргая. И словно спрашивая, что же Чонин забыл в столь поздний час в кухне.
- Что происходит, Кёнсу? - Чонин чувствует, как слова хрипом отдаются в пересохшем горле, но сейчас ему все равно. Он только бросается к Кёнсу и пытается остановить его руку до того, как парень сделает очередную затяжку. Но Кёнсу всё еще смотрит на него, как на чужого, и это останавливает Чонина за секунду до прикосновения.
Кёнсу делает очередную затяжку и даже как-то улыбается, показывая, что Чонин понял его правильно. Он отворачивается к окну, возвращаясь к луне и собственным мыслям, позволяя Чонину остаться рядом, позволяя Чонину смотреть. Под запретом остаются только слова и прикосновения.
Никто не знает, сколько проходит времени. Только луна своим светом заполняет, кажется, всё пространство, сгущая краски, не давая расслабиться. Или на Чонина так действует Кёнсу, которого он, оказывается, совсем не знает. Спустя, кажется, вечность Кёнсу оборачивается к Чонину, но так и не фокусируется на нем взглядом, предпочитая смотреть куда-то в стену над его головой. Чонин напрягается невольно. Этот жест ему совсем не нравится.
- Давай прекратим... - устало и вымучено произносит Кёнсу, но Чонин так сильно хватает его за руку, что приходится замолчать. Оба смотрят на пересечение рук, так что на минуту в комнате вновь повисает тишина. Неуютная. Болезненная. Кёнсу вытаскивает свою руку из чужой хватки, делает последнюю затяжку и, наконец, выкидывает сигарету в приоткрытое окно. Он знает, что его слова убивают Чонина. Знает, но поделать с этим ничего не может. Чонин уже убил его.
- Давай прекратим этот фарс. Я не могу быть с тобой. Я не хочу! - громче добавляет он, когда Чонин пытается перебить его. - Твоя любовь как клеймо мне.
Чонин удерживает себя в сознании только чтобы уйти из кухни. Он падает в собственную кровать, зарываясь с головой под одеяло. Но ему всё ещё кажется, что проклятая луна заполняет пространство вокруг светом, а под закрытыми веками проступает яркий тлеющий кончик сигареты, распространяющий вокруг себя вязкий, тяжелый дым. Чонин хочет заснуть и никогда не просыпаться.
Утром всё кажется сном. Кёнсу всё такой же веселый, добрый и готовит всем завтрак, смеясь над прической Сехуна и потешаясь над тем, как Исин зависает у ванной, успевая доспать пару минут, пока Минсок принимает душ. И Чонин действительно думает, что ему всё приснилось, но проходя мимо Кёнсу он улавливает еле заметный запах сигаретного дыма, а когда пытается коснуться парня, вдруг видит перед собой того, ночного Кёнсу, у которого в глазах лед и нелюбовь. Чонин отходит на несколько шагов и совсем неискренне улыбается, пытаясь скрыть собственную дрожь. Проходящий мимо Чунмён ничего не замечает и усаживается между парнями, сонно зевая и требуя, чтобы его поскорее накормили. Чонин уходит из кухни. Кёнсу, улыбаясь, накладывает лидеру полную тарелку риса. И вроде всё как всегда, вот только на Кёнсу нет больше дурацкого клейма, оставленного любовью Чонина. Но вряд ли на это хоть кто-то обратит внимание.
Приглашая Сонджона на свидание, Мёнсу думает, что его, скорее всего, отправят к чёрту и покрутят пальцем у виска. Но Сонджон то ли не считает эту встречу свиданием, то ли действительно разрешает и себе, и Мёнсу немного больше свободы в их жестком графике. Мёнсу, глядя на него, в какой-то мере даже убеждает себя, что он Сонджону хотя бы интересен. Убеждает себя ровно до тех пор, пока на встречу не приходит младший, а за ним, словно на веревке привязан, Сонёль. Мёнсу мысленно уходит в фейспалм, только на мгновение позволив себе насладиться солнечной аурой, излучаемой Сонджоном. Парень и правда считал, что это всего лишь дружеская встреча.
- Куда пойдем?
Мёнсу, конечно, надеется где-то очень глубоко в душе, что Сонёль тихонечко сольется. Ведь он-то в курсе всего. Ведь он не станет ставить палки в колеса. Но его вопрос убеждает Мёнсу ещё и в том, что на свете настоящих друзей не существует.
- Не знаю даже. - Мнётся Мёнсу, теперь уже откровенно не зная, куда им пойти. Втроем-то. Не в тот ведь ресторанчик, что он приметил для свидания?
- Ты же говорил, что ты знаешь неподалеку отсюда отличное место? - Сонджон удивленно хлопает ресницами и чуть склоняет голову на бок, как всегда, когда чего-то не понимает. - Давай туда и пойдем?
- Не думаю, что это хорошая идея. - Бубнит под нос Мёнсу, но спорить не решается. Втроём, значит, втроём. Это будет, наверное, смешно.
Когда ребята подходят к ресторанчику, чья неприметная вывеска гласит что-то о том, что всех посетивших ждет незабываемый вечер, Мёнсу окончательно убеждается в провальности всего своего плана. Сонёль что-то радостно вещает Сонджону о том, что он слышал об этом ресторане.
- Там абсолютно темно и поговаривают, что при отключении зрения вкус еды ощущается лучше.
Сонджон смотрит на все скептически и даже не улыбается. Мало того, что привел с собой Сонёля, так ещё и никакого интереса ко всей этой встрече не проявляет. Здорово!
Мёнсу входит в ресторан первым. В ещё светлом фойе их с улыбкой встречает девушка и интересуется, заказан ли у ребят столик. Мёнсу договаривается о том, что к их столику на двоих присоединится ещё человек. Девушка, хоть и удивляется, но просьбу исполняет.
В зал каждого из них заводит специальный человек из персонала. Стоит только переступить порог, как со всех сторон на ребят наваливается кромешная темнота. Сонёль на мгновение вздрагивает, а потом глупо смеётся, ощущая себя потерянным.
- Ребят, а это точно не плохая идея?
Сонджон не находит ничего лучше, чем попросить своего провожатого, чтобы им позволили взяться за руки.
- Я с тобой. Не бойся.
Прикосновение Сонджона успокаивает Сонёля, он уже не смеётся, только тихо сопит, явно стараясь себя успокоить. А Мёнсу уже давно кажется, что весь его мир слетел с катушек. И вот теперь настал апокалипсис.
- Ваш столик.
Им помогают сесть и вкладывают в руки столовые приборы.
- Минут через 5-10 вам принесут заказанные блюда. Надеемся, вы оцените их по достоинству.
- Если будут вкусными... - Мёнсу чувствует, как Сонджон даже сквозь темноту сверкает улыбкой. Но вместе с тем он чувствует, что улыбка направлена не ему.
Мёнсу с каждой минутой ожидания всё больше уверяется в том, что в его жизни больше ничего не будет по-прежнему. Он не знает, что сказать и как вмешаться в разговор этих двоих, он уверен, что стоит ему открыть рот и с губ сорвутся только обвинения в том, что Сонджон не видит его. Не желает рассмотреть. И только одним он сейчас благодарен темноте: никто не может увидеть то, насколько парень расстроен таким положением вещей.
- Мёнсу, а ты чего молчишь? Ты тут ещё?
Голос Сонджона заставляет Мёнсу на секунду задохнуться, он закусывает губу и старается говорить как можно непринужденнее.
- Здесь я. Куда я денусь. - От тебя. Добавляет он уже про себя и тихо вздыхает. Ему действительно никуда не деться. Даже если Сонджон станет встречаться с Сонёлем или с кем-то ещё, даже если Сонджон решит исчезнуть из его жизни. Мёнсу от него никуда не деться. Потому что даже в этой темноте он слишком хорошо видит Сонджона собственным сердцем.
Это путешествие кажется Джессике самым настоящим сумасшествием. Ну, кто срывается посреди учебного года в чужую страну, когда в кармане немногим больше 300$, большая часть которых, к тому же, уходит на аренду автомобиля. Но Миён это всё очень важно. Она готова сорваться и хоть пешком пойти, но дополнение в виде старенького кабриолета становится для неё осуществлением мечты всей жизни. И Джессика соглашается. Соглашается не столько потому, что за Миён нужно приглядывать, сколько просто из обещания осуществлять её мечты собственными руками.
И вот в разгаре июля девушки оказываются на заброшенной трассе фактически посреди пустыни.
- Где мы?
Миён вертит в руках бумажную карту, потому что мобильник, даже будь у них к нему зарядка, в такой глуши ловить сеть и не собирается. Миён закусывает губы и то и дело смотрит куда-то вдаль, словно старается загипнотизировать барханы на то, чтобы сейчас к ним выехал хоть кто-нибудь.
- Бесполезно. Я даже не могу определить, где у нас север.
- Ты даже не можешь определить, где мы на этой карте. И на ней ли мы. - Джессика не сердится. Просто солнце находится в зените и пыльная дорога вокруг них буквально раскалена добела. Будь здесь асфальт, он давно бы расплавился. А ещё эта дорожная пыль, забивающая горло и мешающая дышать. Нет, Джессика не сердится, она просто считает эту поездку бессмысленной.
- Тогда просто едем вперед. Уверена, через пару километров мы наткнемся на какой-нибудь городишко, а там сумеем и продуктов купить, и выспаться в отеле.
- С клопами... - Джессика садится на водительское сидение и просто врубает музыку на полную громкость. Ей очень хочется, чтобы Миён, наконец, поняла, во что она втянула девушек. - И вообще, ты мне каждый день такое говоришь. Сколько мы уже проехали?
- Я уверена, в этот раз мы действительно близко. - Миён улыбается, и Джессику отпускает. Она заводит мотор и просто едет вперед, стараясь даже не думать о том, на сколько километров им хватит бензина в баке. В её голове улыбается Миён, а значит, всё ещё не так плохо.
На счастье, к вечеру девушкам все же везет и они натыкаются не то что на город, но на небольшой придорожный мотель с заправкой и продуктовым магазином. И пока Джессика заботится о том, чтобы завтра им было что поесть и на чем ехать, Миён бронирует для них номер в мотеле, а потом тянет Джессику на кровать, забывая о том, как же сильно хочется в душ, чтобы смыть с себя дорожную пыль.
Джессика успевает отметить в сознании только то, что поцелуи, оставленные на её коже, горячее любого солнца и нежнее самого теплого ветерка, а потом проваливается в другую вселенную, имя которой Миён.
Утром девушки таки добираются до душа, разбрызгивая воду чуть не по всему номеру, а к моменту их отъезда комната и вовсе больше похожа на место военных действий. Миён смеётся, растянувшись на пассажирском сидении. Она на самом деле счастлива и пьяна собственным безумием. Но уже через несколько часов Джессика замечает, что девушку словно подменили, она смотрит на пролетающие мимо пейзажи с нескрываемой тоской, а когда Джессика только собирается спросить у неё, в чем же дело, заговаривает первой.
- Когда-то эта дорога кончится. Что будет дальше? Я исполнила свою мечту, прежде чем нашла, о чем ещё мечтать. - в её голосе слезы, и Джессике бессовестно хочется бросить руль и обнять её. Пусть Бог решает их судьбу. Но остатки разума не позволяют отпустить руки, и Джессика только с тревогой смотрит на свою девушку.
- Ты успеешь придумать что-нибудь. К тому же, после этого приключения мы просто обязаны исполнить мою мечту. - она подмигивает Миён, замечая, как дрожат в улыбке уголки её губ. - А я хочу подальше от машин, пыльных асфальтовых дорог и Америки. Как тебе Тибет?
Миён смотрит на неё удивленно, но заинтересованно. Раз уж Джессика согласилась исполнить её мечту, она готова пойти за ней хоть на край света. И не важно, что там будет: зеленый лес и узкие горные тропинки или ограниченная каменными стенами асфальтовая полоса.
И да... хорошего не ждите. Ну вернее ждите, но получится ли...
Запястье (Енгук/Химчан)
Дышать через раз, стараясь сделать вид, что тебе абсолютно всё равно. Тот, другой, успешно разыгрывает из себя обиженную невинность. Противно. А в голове всё так же тонкими иглами под корку мозга самые плохие мысли: он не простит, он уйдет, он больше не поверит. И остается только схватить его за запястье, когда он, отчаявшись дождаться ответа, решит что всё кончено. Нельзя отпускать. Нельзя дать ему уйти, но слова застревают в горле, словно их держит своими когтистыми лапами черная душа. А он смотрит и ждет, искренне ждет хотя бы одного слова, чтобы остаться, чтобы не ломать себя, уходя.
- Не...
- Не заставляй себя.
Химчан больше не может ждать. Он устал. В нем больше нет того большого и светлого, что грело бы сердце, и только дурацкая привычка держит его сейчас здесь. Химчан уже уговорил себя, что не любит.
- Подожди. - Ёнгук бросается за ним, вновь цепляясь, ещё крепче сжимая запястье, видя, как жмурится от боли Химчан, как он пытается расцепить чужие пальцы, замком сжавшиеся на его руке и, кажется, на сердце.
- Чего ждать, Гук? Чего? - он срывается, дергая рукой, причиняя себе ещё больше боли. Хотя как такое возможно, когда его сердце уже разорвано на сотню кусков. - Я и так постоянно чего-то жду. Твоего звонка, твоего прихода с работы, твоего желания, твоих взглядов. Я постоянно жду, и это не преувеличение. Даже сейчас я жду, когда ты, наконец, поймешь хоть что-нибудь.
- Что я должен понять? - Ёнгук смотрит на него затравленно, словно пёс, лишившийся хозяина. Он не понимает. А Химчан никак не может объяснить. - Расскажи мне. Обещаю, я сделаю все.
- Обещание... очередное обещание. Их исполнения я, кстати, тоже постоянно жду. Ты не понимаешь? Я хочу прекратить ждать...
Ёнгук, кажется, теперь понимает всё. Он отпускает руку, глядя на раскрасневшееся запястье, которое Химчан тут же пытается растереть другой рукой. Он смотрит на Ёнгука, словно по привычке снова чего-то ждёт, а потом просто разворачивается, чтобы, наконец, уйти. Уже у двери Химчан оборачивается и на мгновение закрывает глаза, собираясь с силами.
- Ты никогда ничего не поймешь. Но пусть лучше твоя последняя мысль кажется тебе самой верной.
Ёнгук даже не поднимает взгляд, сосредоточенно разглядывая свою руку. Он всё ещё чувствует, что держит чужое запястье. Он всё ещё чувствует Химчана рядом. Даже после хлопка входной двери. Даже тогда, когда за дверью раздается крик, и в дверь прилетает чем-то тяжелым. Он не может понять и от того не пытается ничего сделать, а за стеной, сжимая запястье, на пол сползает Химчан, так и не дождавшийся единственной нужной фразы.
Ты мне нужен, идиот. Ты мне нужен.
Клеймо (Чонин/Кёнсу)
Чонин не знает, что заставляет его проснуться. На часах 3:45, а в комнате светло так, будто уже давно наступило утро. Чонин минут пять не двигается с места, только смотрит в окно, где луна сияет полным диском, прячась за какую-то проплывающую мимо тучку только самым краем. На луну, в отличие от солнца, смотреть совсем не больно, и это как-то успокаивает, словно в луне заключена вся правда Вселенной. Чонин даже готов заговорить с ней, но почему-то на ум не приходит ничего, кроме банального и глупого "Привет!". Ну что она, подружка ему, что ли? Чонин смеётся над собой и, понимая, что не уснет в ближайший час, выбирается из кровати. Ему кажется, что что-то в комнате не нормально, не так, как всегда, но осознать, что именно, он не в силах.
Чудом Чонин умудряется не зацепить ни один стул или тумбочку, не сносит плечом косяк и, слава богу, не врезается в Криса, как это обычно происходит, когда младший ночью прется в туалет или на кухню. Сегодня Чонину словно помогает луна. В мыслях проскальзывает глупое чувство, что ему пытаются что-то показать. Одному лишь ему.
Чонин доходит до кухни, не включая свет, и замирает на входе, наконец понимая, что так упорно казалось ему в комнате неправильным. Там не было Кёнсу. Зато Кёнсу был в кухне, но правильности от этого не прибавлялось, потому что всегда милый, добрый и заботливый Кёнсу сейчас казался куском льда, окутанным дымкой. Сигарету Чонин заметил лишь когда Кёнсу сделал очередную затяжку. Уголек сигареты так ярко горит в окружающей темноте, что на несколько недолгих мгновений приковывает к себе внимание Чонина, а потом парень поднимает взгляд и понимает, что на него смотрят. В упор. Не моргая. И словно спрашивая, что же Чонин забыл в столь поздний час в кухне.
- Что происходит, Кёнсу? - Чонин чувствует, как слова хрипом отдаются в пересохшем горле, но сейчас ему все равно. Он только бросается к Кёнсу и пытается остановить его руку до того, как парень сделает очередную затяжку. Но Кёнсу всё еще смотрит на него, как на чужого, и это останавливает Чонина за секунду до прикосновения.
Кёнсу делает очередную затяжку и даже как-то улыбается, показывая, что Чонин понял его правильно. Он отворачивается к окну, возвращаясь к луне и собственным мыслям, позволяя Чонину остаться рядом, позволяя Чонину смотреть. Под запретом остаются только слова и прикосновения.
Никто не знает, сколько проходит времени. Только луна своим светом заполняет, кажется, всё пространство, сгущая краски, не давая расслабиться. Или на Чонина так действует Кёнсу, которого он, оказывается, совсем не знает. Спустя, кажется, вечность Кёнсу оборачивается к Чонину, но так и не фокусируется на нем взглядом, предпочитая смотреть куда-то в стену над его головой. Чонин напрягается невольно. Этот жест ему совсем не нравится.
- Давай прекратим... - устало и вымучено произносит Кёнсу, но Чонин так сильно хватает его за руку, что приходится замолчать. Оба смотрят на пересечение рук, так что на минуту в комнате вновь повисает тишина. Неуютная. Болезненная. Кёнсу вытаскивает свою руку из чужой хватки, делает последнюю затяжку и, наконец, выкидывает сигарету в приоткрытое окно. Он знает, что его слова убивают Чонина. Знает, но поделать с этим ничего не может. Чонин уже убил его.
- Давай прекратим этот фарс. Я не могу быть с тобой. Я не хочу! - громче добавляет он, когда Чонин пытается перебить его. - Твоя любовь как клеймо мне.
Чонин удерживает себя в сознании только чтобы уйти из кухни. Он падает в собственную кровать, зарываясь с головой под одеяло. Но ему всё ещё кажется, что проклятая луна заполняет пространство вокруг светом, а под закрытыми веками проступает яркий тлеющий кончик сигареты, распространяющий вокруг себя вязкий, тяжелый дым. Чонин хочет заснуть и никогда не просыпаться.
Утром всё кажется сном. Кёнсу всё такой же веселый, добрый и готовит всем завтрак, смеясь над прической Сехуна и потешаясь над тем, как Исин зависает у ванной, успевая доспать пару минут, пока Минсок принимает душ. И Чонин действительно думает, что ему всё приснилось, но проходя мимо Кёнсу он улавливает еле заметный запах сигаретного дыма, а когда пытается коснуться парня, вдруг видит перед собой того, ночного Кёнсу, у которого в глазах лед и нелюбовь. Чонин отходит на несколько шагов и совсем неискренне улыбается, пытаясь скрыть собственную дрожь. Проходящий мимо Чунмён ничего не замечает и усаживается между парнями, сонно зевая и требуя, чтобы его поскорее накормили. Чонин уходит из кухни. Кёнсу, улыбаясь, накладывает лидеру полную тарелку риса. И вроде всё как всегда, вот только на Кёнсу нет больше дурацкого клейма, оставленного любовью Чонина. Но вряд ли на это хоть кто-то обратит внимание.
Темнота (Мёнсу/Сонёль/Сонджон)
Приглашая Сонджона на свидание, Мёнсу думает, что его, скорее всего, отправят к чёрту и покрутят пальцем у виска. Но Сонджон то ли не считает эту встречу свиданием, то ли действительно разрешает и себе, и Мёнсу немного больше свободы в их жестком графике. Мёнсу, глядя на него, в какой-то мере даже убеждает себя, что он Сонджону хотя бы интересен. Убеждает себя ровно до тех пор, пока на встречу не приходит младший, а за ним, словно на веревке привязан, Сонёль. Мёнсу мысленно уходит в фейспалм, только на мгновение позволив себе насладиться солнечной аурой, излучаемой Сонджоном. Парень и правда считал, что это всего лишь дружеская встреча.
- Куда пойдем?
Мёнсу, конечно, надеется где-то очень глубоко в душе, что Сонёль тихонечко сольется. Ведь он-то в курсе всего. Ведь он не станет ставить палки в колеса. Но его вопрос убеждает Мёнсу ещё и в том, что на свете настоящих друзей не существует.
- Не знаю даже. - Мнётся Мёнсу, теперь уже откровенно не зная, куда им пойти. Втроем-то. Не в тот ведь ресторанчик, что он приметил для свидания?
- Ты же говорил, что ты знаешь неподалеку отсюда отличное место? - Сонджон удивленно хлопает ресницами и чуть склоняет голову на бок, как всегда, когда чего-то не понимает. - Давай туда и пойдем?
- Не думаю, что это хорошая идея. - Бубнит под нос Мёнсу, но спорить не решается. Втроём, значит, втроём. Это будет, наверное, смешно.
Когда ребята подходят к ресторанчику, чья неприметная вывеска гласит что-то о том, что всех посетивших ждет незабываемый вечер, Мёнсу окончательно убеждается в провальности всего своего плана. Сонёль что-то радостно вещает Сонджону о том, что он слышал об этом ресторане.
- Там абсолютно темно и поговаривают, что при отключении зрения вкус еды ощущается лучше.
Сонджон смотрит на все скептически и даже не улыбается. Мало того, что привел с собой Сонёля, так ещё и никакого интереса ко всей этой встрече не проявляет. Здорово!
Мёнсу входит в ресторан первым. В ещё светлом фойе их с улыбкой встречает девушка и интересуется, заказан ли у ребят столик. Мёнсу договаривается о том, что к их столику на двоих присоединится ещё человек. Девушка, хоть и удивляется, но просьбу исполняет.
В зал каждого из них заводит специальный человек из персонала. Стоит только переступить порог, как со всех сторон на ребят наваливается кромешная темнота. Сонёль на мгновение вздрагивает, а потом глупо смеётся, ощущая себя потерянным.
- Ребят, а это точно не плохая идея?
Сонджон не находит ничего лучше, чем попросить своего провожатого, чтобы им позволили взяться за руки.
- Я с тобой. Не бойся.
Прикосновение Сонджона успокаивает Сонёля, он уже не смеётся, только тихо сопит, явно стараясь себя успокоить. А Мёнсу уже давно кажется, что весь его мир слетел с катушек. И вот теперь настал апокалипсис.
- Ваш столик.
Им помогают сесть и вкладывают в руки столовые приборы.
- Минут через 5-10 вам принесут заказанные блюда. Надеемся, вы оцените их по достоинству.
- Если будут вкусными... - Мёнсу чувствует, как Сонджон даже сквозь темноту сверкает улыбкой. Но вместе с тем он чувствует, что улыбка направлена не ему.
Мёнсу с каждой минутой ожидания всё больше уверяется в том, что в его жизни больше ничего не будет по-прежнему. Он не знает, что сказать и как вмешаться в разговор этих двоих, он уверен, что стоит ему открыть рот и с губ сорвутся только обвинения в том, что Сонджон не видит его. Не желает рассмотреть. И только одним он сейчас благодарен темноте: никто не может увидеть то, насколько парень расстроен таким положением вещей.
- Мёнсу, а ты чего молчишь? Ты тут ещё?
Голос Сонджона заставляет Мёнсу на секунду задохнуться, он закусывает губу и старается говорить как можно непринужденнее.
- Здесь я. Куда я денусь. - От тебя. Добавляет он уже про себя и тихо вздыхает. Ему действительно никуда не деться. Даже если Сонджон станет встречаться с Сонёлем или с кем-то ещё, даже если Сонджон решит исчезнуть из его жизни. Мёнсу от него никуда не деться. Потому что даже в этой темноте он слишком хорошо видит Сонджона собственным сердцем.
Асфальт (Джессика/Тиффани)
Это путешествие кажется Джессике самым настоящим сумасшествием. Ну, кто срывается посреди учебного года в чужую страну, когда в кармане немногим больше 300$, большая часть которых, к тому же, уходит на аренду автомобиля. Но Миён это всё очень важно. Она готова сорваться и хоть пешком пойти, но дополнение в виде старенького кабриолета становится для неё осуществлением мечты всей жизни. И Джессика соглашается. Соглашается не столько потому, что за Миён нужно приглядывать, сколько просто из обещания осуществлять её мечты собственными руками.
И вот в разгаре июля девушки оказываются на заброшенной трассе фактически посреди пустыни.
- Где мы?
Миён вертит в руках бумажную карту, потому что мобильник, даже будь у них к нему зарядка, в такой глуши ловить сеть и не собирается. Миён закусывает губы и то и дело смотрит куда-то вдаль, словно старается загипнотизировать барханы на то, чтобы сейчас к ним выехал хоть кто-нибудь.
- Бесполезно. Я даже не могу определить, где у нас север.
- Ты даже не можешь определить, где мы на этой карте. И на ней ли мы. - Джессика не сердится. Просто солнце находится в зените и пыльная дорога вокруг них буквально раскалена добела. Будь здесь асфальт, он давно бы расплавился. А ещё эта дорожная пыль, забивающая горло и мешающая дышать. Нет, Джессика не сердится, она просто считает эту поездку бессмысленной.
- Тогда просто едем вперед. Уверена, через пару километров мы наткнемся на какой-нибудь городишко, а там сумеем и продуктов купить, и выспаться в отеле.
- С клопами... - Джессика садится на водительское сидение и просто врубает музыку на полную громкость. Ей очень хочется, чтобы Миён, наконец, поняла, во что она втянула девушек. - И вообще, ты мне каждый день такое говоришь. Сколько мы уже проехали?
- Я уверена, в этот раз мы действительно близко. - Миён улыбается, и Джессику отпускает. Она заводит мотор и просто едет вперед, стараясь даже не думать о том, на сколько километров им хватит бензина в баке. В её голове улыбается Миён, а значит, всё ещё не так плохо.
На счастье, к вечеру девушкам все же везет и они натыкаются не то что на город, но на небольшой придорожный мотель с заправкой и продуктовым магазином. И пока Джессика заботится о том, чтобы завтра им было что поесть и на чем ехать, Миён бронирует для них номер в мотеле, а потом тянет Джессику на кровать, забывая о том, как же сильно хочется в душ, чтобы смыть с себя дорожную пыль.
Джессика успевает отметить в сознании только то, что поцелуи, оставленные на её коже, горячее любого солнца и нежнее самого теплого ветерка, а потом проваливается в другую вселенную, имя которой Миён.
Утром девушки таки добираются до душа, разбрызгивая воду чуть не по всему номеру, а к моменту их отъезда комната и вовсе больше похожа на место военных действий. Миён смеётся, растянувшись на пассажирском сидении. Она на самом деле счастлива и пьяна собственным безумием. Но уже через несколько часов Джессика замечает, что девушку словно подменили, она смотрит на пролетающие мимо пейзажи с нескрываемой тоской, а когда Джессика только собирается спросить у неё, в чем же дело, заговаривает первой.
- Когда-то эта дорога кончится. Что будет дальше? Я исполнила свою мечту, прежде чем нашла, о чем ещё мечтать. - в её голосе слезы, и Джессике бессовестно хочется бросить руль и обнять её. Пусть Бог решает их судьбу. Но остатки разума не позволяют отпустить руки, и Джессика только с тревогой смотрит на свою девушку.
- Ты успеешь придумать что-нибудь. К тому же, после этого приключения мы просто обязаны исполнить мою мечту. - она подмигивает Миён, замечая, как дрожат в улыбке уголки её губ. - А я хочу подальше от машин, пыльных асфальтовых дорог и Америки. Как тебе Тибет?
Миён смотрит на неё удивленно, но заинтересованно. Раз уж Джессика согласилась исполнить её мечту, она готова пойти за ней хоть на край света. И не важно, что там будет: зеленый лес и узкие горные тропинки или ограниченная каменными стенами асфальтовая полоса.
@темы: fanart, L, Tiffany, Infinite, фанфик, Jessica, kpop, Yongguk, Аттракцион невиданной щедрости, SNSD, Sung Yeol, EXO, B.A.P., Himchan, D.O., Мальчик запертый в моих мечтах, Kai, корейщина
-
-
13.11.2013 в 16:46Вообще я была уверена, что будут вот эти руки, вот этот человек и вот эти запястья.
XD
Хотя.. Тебе, как человеку, который биасит Химчана, по понятным причинам, писалось про руки и запястья Химчана.
Ангст разбил мне сердце Q__Q
количество многоточий на две строчки напугало не на шутку.
-
-
14.11.2013 в 00:07Вообще я была уверена, что будут вот эти руки, вот этот человек и вот эти запястья.
Хотя.. Тебе, как человеку, который биасит Химчана, по понятным причинам, писалось про руки и запястья Химчана.
Я знаю и о руках этих и о запястьях, но дело здесь даже не в том, кого я биашу, а в тексте, в котором запястья могли быть только его...
я подумаю в конце над другой стороной, правда. если не забуду))))
Ангст разбил мне сердце Q__Q
так, давай-ка собирайся обратно. всё хорошо. пусть в конце концов Ёнгук выйдет и скажет эту нужную фразу и будет держать Химчана долго-долго ещё.))))
количество многоточий на две строчки напугало не на шутку.
эээээ? отец тупой, о чем ты?
-
-
14.11.2013 в 00:16я просто надеюсь, что кайсу будут счастливы тт_____ТТОтец не тупой, это я. Меня много точке отпугивают обычно. Там либо все плохо, либо слов не хватает, поэтому они и стоят.
-
-
21.12.2013 в 14:10-
-
21.12.2013 в 14:10-
-
21.12.2013 в 14:15-
-
21.12.2013 в 14:16спасибо большое ♡ за них таких и за то, что мечты исполняются ♡
-
-
21.12.2013 в 14:17они тогда безумно нежничают и улыбаются.
и за то, что мечты исполняются ♡
иначе у них быть не может)
-
-
22.12.2013 в 18:12так грустно и так жалко Менсу Т_Т
-
-
23.12.2013 в 02:14-
-
23.12.2013 в 07:45-
-
23.12.2013 в 12:49-
-
23.12.2013 в 12:52-
-
23.12.2013 в 13:11